Человек в Высоком замке (сборник)
Шрифт:
Уиндэм–Мэтсон хихикнул.
– В том–то и дело! Мне придется доказать это с помощью документа. Понимаешь? Вещь не говорит сама за себя, ее ценность должна подтверждаться бумагой. А следовательно, вся возня с историческими редкостями не имеет смысла. Это массовый самообман.
– Покажи бумагу!
– Пожалуйста. – Он прошел в кабинет и снял со стены листок в рамке – сертификат Смитсоновского института. Зажигалки и сертификат влетели Уиндэму–Мэтсону в копеечку, но он не жалел – они позволяли ему доказать свою правоту, доказать, что слово «подделка» – пустой звук, поскольку слово «оригинал» тоже ничего не значит.
– Кольт сорок четвертого
Рита протянула руку. Он отдал сертификат.
– Значит, одна из них все–таки подлинная, – сказала она наконец.
– Да. Вот эта. – Уиндэм–Мэтсон протянул зажигалку с длинной царапиной на одной из сторон.
– Пожалуй, мне пора, – сказала Рита. – Как–нибудь вечерком еще увидимся. – Она вернула сертификат и зажигалку и направилась в спальню, где осталось ее платье.
– Почему?! – раздраженно крикнул он. – Ты же знаешь, нам никто не помешает. Жена приедет через несколько недель… Я же тебе объяснял: у нее отошла сетчатка.
– Дело не в этом.
– А в чем?
– Будь любезен, вызови велотакси, пока я одеваюсь, – попросила Рита.
– Я сам тебя отвезу, – буркнул Уиндэм–Мэтсон.
Она оделась. Вернувшись из прихожей с ее пальто, Уиндэм–Мэтсон застал Риту в кабинете возле книжного шкафа, погруженную в раздумья. Казалось, ее что–то гнетет.
«Прошлое, – понял он. – Оно многим не дает покоя. Черт меня дернул завести этот разговор! – упрекнул он себя. – Но ведь она такая молоденькая – я думал, она и слыхом не слыхивала о Рузвельте».
Рита опустилась на колени и взяла с нижней полки книгу.
– Ты читал? – спросила она.
Он поднес книгу к близоруким глазам. Серая обложка. Роман.
– Нет. Жена купила. Она любит беллетристику.
– Тебе бы следовало прочесть.
Уиндэм–Мэтсон неохотно взял книгу.
– «Из дыма вышла саранча», – произнес он вслух. – Это не из тех ли книг, что запрещены в Бостоне?
– Не только в Бостоне, но и во всех Соединенных Штатах. Ну и в Европе, разумеется. – Рита вышла в прихожую и остановилась у двери.
– Слыхал я об этом Абендсене.
На самом деле Уиндэм–Мэтсон ничего о нем не слышал. И о романе знал только то, что он очень популярен. Еще одна причуда. Повальное увлечение. Он нагнулся и поставил книгу на полку. «Некогда мне читать модные книжки. Дел невпроворот. Конечно, у секретарш есть время читать всякую дрянь, – угрюмо подумал он. – И на работе, и дома – в постели. Их это возбуждает, хотя они прекрасно знают: в жизни все по–другому».
– Любовная история? – проворчал он, отворяя входную дверь.
– Нет. Роман о войне. – На пути к лифту она добавила: – Он пишет то же самое, что говорили мои родители.
– Кто? Абендсен?
– Да. Мол, если бы Джо Зангара [24] промазал, Рузвельт вытащил бы Америку из депрессии и вооружил ее так, что… – Рита умолкла – они подошли к лифту, где в ожидании стояли люди.
Позже, мчась по ночной улице в «мерседес–бенце» Уиндэма–Мэтсона, она снова заговорила о книге.
24
Джузеппе Зангара – безработный каменщик, покушавшийся на Франклина Рузвельта 15 февраля 1933 года, за две недели до вступления Рузвельта на пост президента.
– Идея Абендсена в том, что Рузвельт был очень сильным президентом, вроде Линкольна. Сюжет книги вымышленный, Абендсен облек свою теорию в форму романа. Рузвельт не гибнет в Майами, а живет себе дальше. В тридцать шестом его переизбирают на второй срок, и вплоть до сорокового – до начала войны – он все еще президент. Догадываешься, что потом происходит? Когда Германия нападает на Англию, Францию и Польшу, он у власти. При нем Америка становится сильной державой. Гарнер вообще–то был никудышным президентом. Наделал уйму ошибок. А так в сороковом вместо демократа Брикера избрали бы…
– Это по мнению Абендсена. – Уиндэм–Мэтсон холодно взглянул на нее. «Боже, – подумал он, – прочтут какую–то книжонку и разглагольствуют, словно…»
– Так вот, вместо изоляциониста Брикера [25] в сороковом президентом становится Рэксфорд Тагуэлл. [26] – Ее гладкая кожа блестела в свете уличных фонарей, глаза сияли. Рита возбужденно жестикулировала. – Он оказался активным приверженцем антифашистской политики Рузвельта. Поэтому в сорок первом Германия побоялась прийти на помощь Японии. Не выполнила условий договора. Соображаешь? – Она повернулась к Уиндэму–Мэтсону и вцепилась в его плечо. – И в результате Германия и Япония проиграли войну!
25
Джон Уильям Брикер – американский политик, прославившийся ультраконсервативными взглядами; в 1944 году выставлял свою кандидатуру на пост вице–президента от партии республиканцев и потерпел поражение.
26
Рэксфорд Тагуэлл – ближайший сподвижник Рузвельта, автор многих книг о нем. Позже примкнул к лагерю активных критиков президента.
Он засмеялся.
Женщина не сводила с него глаз, словно пыталась отыскать что–то в его лице. Он только не мог понять что, к тому же надо было следить за дорогой.
– Это не смешно, – холодно произнесла Рита. – Такое вполне могло случиться. Штаты вздули бы япошек, а…
– Как? – заинтересовался Уиндэм–Мэтсон.
– Как раз об этом он и пишет. – Она помолчала секунду и добавила: – В форме романа. В книге много художественных отступлений, для занимательности. Его герои – двое влюбленных, как раз то, что нужно читателю. Парень служит в американской армии, а девушка… Впрочем, не важно. Так вот, президент Тагуэлл далеко не дурак и прекрасно понимает, что затеяли японцы. – Она заметила выражение его лица и пояснила: – Ничего, об этом можно говорить, в Тихоокеании «Саранча» не запрещена. Я слышала, она очень популярна среди япошек, даже на Родных островах. О ней много говорят.
– Слушай, а как насчет Пёрл–Харбора? – спросил Уиндэм–Мэтсон.
– Президент Тагуэлл заранее увел все корабли в море, и флот США не погиб.
– Ясно.
– Так что Пёрл–Харбора, можно сказать, не было. Японцы напали, но смогли потопить лишь несколько небольших кораблей.
– Как, ты говоришь, он назвал книгу? «Саранча»?..
– «Из дыма вышла саранча». Это из Библии.
– Значит, япошки проиграли, потому что не было Пёрл–Харбора? Нет, дорогая, Япония победила бы в любом случае.