Человек в зеркале истории. Отравители. Безумцы. Короли
Шрифт:
Иннокентий III не дожил до завершения борьбы с альбигойцами. Вершиной его жизни стал Четвертый Латеранский собор 1215 года. Собралось 500 епископов, 800 аббатов, присутствовали Патриархи Иерусалимский и Константинопольский. Было принято 70 канонов — постановлений о борьбе с еретиками и вообще со всяким инакомыслием. Можно сказать, что это был парад мракобесия, способствовавший развитию инквизиции.
Одна из сомнительных заслуг Иннокентия III состоит и в том, что он предложил евреям, приверженцам иудаизма, жить в отдельных районах и носить особую одежду, чтобы отличаться от остальных. Так он положил начало существованию еврейских гетто.
Умер
Современные исследователи А.Я. Гуревич и М.А. Бойцов, тщательно проработав источники, установили, что отнюдь не один только Иннокентий III подвергся посмертному поруганию. Существовала такая традиция, имевшая очень глубокие корни. Видимо, это был не просто грабеж, но и своего рода протест, попытка людей хотя бы после смерти показать «правителю мира», что и он обратится в ничто. Древние римляне точно сказали: «Sic transit gloria mundi» («Так проходит земная слава»).
Римский Папа Урбан II — гений одной речи
Урбан II — автор самой яркой речи в западноевропейской истории. Ее произнесение стало, вне всякого сомнения, его звездным часом. Но был ли это и звездный час человечества? О случившемся в далеком XI веке важно поразмышлять в наше время — эпоху пылких речей! Те, кто и сегодня готов призвать народные массы в некий «крестовый поход», должны помнить, как это может сработать.
В Урбане II сочетались искренняя вера — непременное качество средневекового человека, огромное властолюбие и глубокое заблуждение, которое он сам осознал слишком поздно.
Тот, кто известен нам как Урбан II, получил это имя только в 1088 году. А родился он недалеко от Парижа в 1042-м и в миру звался Эд (или Одо) де Шатийон де Лажери. Представитель знатного, хотя и не очень богатого французского рода из Шампани.
У Одо были два значимых учителя, причем во многом друг другу противоположных. Первый — будущий святой Бруно. К лику святых его причислили после смерти. А тогда это был высокообразованный человек, бывший ректор Реймского университета, ставший монахом. И не просто монахом — в течение шести лет он был отшельником.
В 1084 году Бруно основал во Франции монастырь под названием Великая Шартреза. Там в будущем родился Орден картезианцев, отличавшийся максимальной строгостью устава. Он проповедовал полный уход от мира. Кстати, и сейчас на Земле есть около 400 членов этого Ордена.
Бруно был убежден в том, что высшая степень служения Богу — это отказ от всего земного. Конечно, для него не существовало такой ценности, как власть. В 1090 году Урбан II, уже став Папой Римским, призвал Бруно в Рим на должность своего советника. Учитель поначалу откликнулся, желая помочь ученику. Но очень скоро уехал прочь, трезво оценив те изменения, которые произошли в сознании Одо, те цели и задачи, которые тот теперь ставил перед собой. Все, чему стал служить Урбан II, было противоположно идее ухода от мира. Он делал успешную церковную карьеру.
Этот выбор, видимо, связан с тем, что Одо не был старшим сыном в семье и не унаследовал родовое поместье. Как правило, младших или физически слабых сыновей отдавали в духовную службу.
Сначала Одо стал каноником в Реймсе, что не так уж и мало. Каноник — это член капитула, то есть совета при епископе по управлению диацезом (епархией). Если епископ умирал, капитул управлял до назначения нового.
Затем он стал архидьяконом, а в 1070 году, как будто забыв о карьере, удалился в монастырь Клюни. Одо было около 30 лет, и он принял зрелое решение совершенно в духе своего первого любимого учителя Бруно.
Клюни — один из самых знаменитых французских средневековых монастырей, Бенедиктинское аббатство в Бургундии. Монастырь прославился тем, что вокруг него во второй половине XI века сплотились люди, боровшиеся за очищение католической церкви от накопившихся многочисленных грехов. Незадолго до этого, в 1054 году, христианская церковь разделилась на два крыла: западное и восточное. Все были уверены, что скоро вновь произойдет объединение. Но под чьей эгидой, под чьей духовной властью?
Клюнийцы считали важным доказать, что католическая церковь — образец моральной чистоты. Они пламенно выступали за то, чтобы сделать уставы монастырей более строгими, восстановить аскетические нормы монастырской жизни на уровне VI века, то есть молодого христианства. Требовалось строго следить за соблюдением целибата (невозможности брака для служителей церкви), а также запретить симонию — позорное явление, продажу и покупку церковных должностей. Кроме того, клюнийцы были за полное подчинение монастырей Папе Римскому, а не светским правителям. В борьбе клюнийцев за церковные идеалы было много и искренне религиозного, и политически конъюнктурного, как в любом заметном духовном движении.
Находясь в Клюнийском монастыре, Одо де Шатийон сделал первый шаг навстречу своему второму учителю, антиподу будущего святого Бруно. В 1076 году вместе с группой единомышленников он отправился помогать Папе Григорию VII (бывшему монаху Гильдебранду) — властолюбцу, честолюбцу и отчаянному политикану. Папа провозгласил себя сторонником клюнийских реформ, сделав их знаменем в борьбе за абсолютный приоритет Римской католической церкви.
Папа Григорий VII больше всего прославился документом 1073 года, который вошел в историю под названием «Папский диктат». Этот текст, состоящий из двадцати семи пунктов, провозглашает абсолютную папскую власть. Некоторые его положения просто изумляют. Например, в девятом пункте говорится: только Папе все князья лобызают ноги. Позднее этот ритуал трансформировался в целование папской туфли. В соответствии с двенадцатым пунктом, Папа может низлагать императоров. А в девятнадцатом утверждается: никто ему не судья. Интересен и двадцать седьмой пункт: Папа может освобождать подданных от присяги плохим владыкам. Страшный документ, выразительный в своей неистовой теократичности.
Вполне закономерно, что Григорий VII столкнулся в непримиримом противоречии с германским императором Генрихом IV. Поводом стала борьба за назначение епископов. Возникла дискуссия о том, может ли светский правитель участвовать в этом назначении. Из «Папского диктата» ясно, что Григорий VII считал такое участие невозможным.
Развернулась борьба, принимавшая и словесные, и военные формы и ставшая стержнем политической жизни Западной Европы второй половины XI века. Генрих IV дважды объявлял Григория VII низложенным, а тот ухитрился два раза отлучать императора от церкви.