Человек войны
Шрифт:
– Кто у нас на дари может шпрехать? А то у меня этот их тарабарский язык из башки напрочь выскочил...
– Я могу, ком, – ответил удивленный Гром. – Нас в «Аквариуме» еще тогда натаскали! Экспресс-допрос могу провести на раз!
– Вот и проведешь!
– Не понял?
– Диспозиция такая. Сейчас поймешь. – Кондор включил рацию. – Вайпер!
– Слухаю!
– Джагглера и Гранда ко мне! Сам занимаешь позицию на вершине в «полтиннике» от выхода на «наш» склон и замри до моей команды! Ждем до темноты!
– Ешчь! Зробим!
– Оса!
– На приеме!
– Ты старший в своей группе! То же самое делаешь на «чужом» склоне!
– Есть!
– Джагглер!
– Я!
– Выходите с Грандом с вашей стороны к «каменному Пальцу». Позиция в «полтиннике»... Если будут гулять «хозяева», не трогать! Превратиться в камни! До моей команды – только наблюдение!
– Есть!
– Стар!
– На связи! – раздался в наушнике голос лейтенанта.
– Нужен один «язык».
– Сделаем!
– Всем! Станции только на приеме! Полное радиомолчание! Максимальная маскировка! Ждем, пока «хозяева» сменятся! И ждем темноты! Конец связи!
Гром смотрел на Андрея с немым восхищением. Нет! Он, конечно же, тоже был не лыком шит, и послужил немало, и опыта боевого у него на десятерых наберется, и знаний, но... Принять решение и распределить роли для полутора десятков человек, поставить каждому задачу, да так, чтобы он ее понял до последней запятой, и все это сделать за считаные секунды, в лет, что называется, «прочувствовав» и оценив ситуацию, Павел не умел – на это у него уходили минуты. Тоже не много, но в бою это может иметь решающее значение...
...Не думай о секундах свысока,Наступит день, и ты поймешь, наверное,Свистят они, как пули у виска,Мгновения, мгновения, мгновения...Решать мгновенно Гром умел только за себя одного.
А «боевая машина Филин» уже на полную мощность запустила в работу свой «бортовой компьютер» и теперь выдавала «пользователю» решения поставленной задачи:
– Работать, прапор, будем так!.. Вяжем первого, побежавшего посрать на морозе. Твоя задача – по-быстрому выяснить, где находятся остальные пятеро, как сидят, где лежат, каким хреном занимаются... На это у тебя будет ровно три минуты, не больше...
– Ясно.
– В нору заходим с трех дыр... Вот там-то и надо будет прихватить основного «языка» – это уже моя забота. Остальных зачищаем в ноль, чтобы без сюрпризов!.. Все ясно?
– Без вопросов...
...8 декабря, 20.15 РМ...
Смена «духовского» караула на НП произошла, как они и ожидали, в 15.20. А в 4 часа семеро талибов начали спускаться по склону, пустившись в обратный путь к крепости Тора-Бора. Не терпелось им, видать, вернуться, неуютно им было здесь... Все шло по давно заведенному графику, что немало смущало Кондора.
«...Не понимаю! Усама... Он же такой опытный командир! Продержался в Афгане с 84-го по 87-й во главе этих своих „Аистов“ и на месте не сидел, а воевал, хоть за ним и охотились все, кому не лень!.. Столько лет конспирируется так, что никто его найти не может! Даже сейчас только предполагают, что он здесь, но не знают наверняка! И систему охраны не сменил! И не то чтобы систему, а даже день и время! А ведь четырнадцать лет прошло! Не понимаю! Ну, не идиот же он, в конце концов, с прокуренными анашой мозгами! Был бы он таким, никогда не стал бы миллиардером и руководителем этой, бля, „Аль-Каиды“, мать ее!.. – Андрей лежал без движения, и в самом деле похожий на заснеженный валун, каких здесь было много, и думал, „морщил мозг“, пытаясь понять, что же ему не нравится. – Нет! Что-то во всем этом не так! Неправильно что-то! Только вот что?..»
Он посмотрел на лежавшего рядом с ним Грома, на то, как раз за разом у него сходились брови на переносице, и понял, что Павла мучают те же мысли.
«...Да! Что-то не так!.. Вон и прапорщик „мозги морщит“! Не нравится и ему что-то... Только вот что это? Понять бы, да побыстрее... А то воткнут ятаганище в спину, и только тогда догадаешься, что полный мудак!»
– Пш-пш-пш! – прохрипел наушник.
Андрей напрягся всем телом и каким-то звериным чутьем ощутил, что то же самое сделал и Павел. Они пока еще ничего и никого не видели, но кто-то, то ли Джагглер, то ли Гранд уже увидели выползшего из пещеры на свежий воздух засранца и подали знак «Внимание!»...
Теперь все зависело от Случая... Или от привычек «духа» – бегать «до ветру» направо или налево... От этого зависело, какой из двух пар разведчиков, засевших на площадке, придется «пеленать» бородача-талиба.
И... он пошел направо... В сторону Кондора и Грома...
Афганец отошел от «каменного пальца» всего-то метров двадцать – холодно по морозу бегать, неуютно! Он приподнял на уровень пояса свисавшую до колен национальную рубашку, поковырялся немного с завязочками широких шаровар и... заголив зад, присел на корточки.
Разведчики находились от часового метрах в семи, за большим валуном... Андрей взглянул мельком на часы:
«...20.15... Как по заказу!.. Будем брать!..»
Он медленно повернул голову и посмотрел на Павла.
Гром уже успел достать свой нож и приготовился к броску, но капитан его остановил одним жестом «Мой!».
Нет, капитан не «жадничал славой», тут был абсолютно рациональный расчет профессионала. И если бы они сейчас поменялись местами за этим валуном, то «духа» брал бы Гром. Все было просто и объяснимо – они оба были «правшами». Для людей с их опытом и навыками это, конечно, имело мало значения, если бы... Если бы стояла задача валить «духа» наглухо. Просто снять часового! Тогда и тот и другой, как это бывало не раз, метали свои ножи той рукой, которой было удобнее, и они достигали цели. Но сейчас... Сейчас нужно было сработать гораздо тоньше... Эх! Если бы этот ленивый засранец прошел бы еще парочку шагов, тогда и проблемы никакой не было бы! А так...
Пробежать семь метров так, чтобы талиб не закричал, не удастся! Значит, его надо было вырубать издалека. Хоть камнем в лоб, но наверняка!.. Павел сидел слева, и его правая рука была прикрыта валуном. Не «левша», хоть и тренированный, как Гром, метнуть левой рукой с такой ювелирной точностью что-либо просто не в состоянии, именно потому, что не «левша»! Павлу пришлось бы «освобождать» свою правую руку, полностью высунувшись из-за камня. И где опять же гарантия, что «дух» не успеет крикнуть? А вот рука Андрея, его правая, «рабочая» рука, была свободна, не перекрыта каменной глыбой то бишь.