Человек, заставлявший мужей ревновать. Книга 2
Шрифт:
– Этого тебе не хватит даже на сигареты.
– Я знаю путь к спасению – священник просил меня сходить в Святую Землю.
– Не будь дураком. Как там Наташа?
Даже одно упоминание ее имени делало ему больно.
– Вернулась в школу. Но в воскресенье они вместе с Флорой приедут на знаменитый теннисный турнир Раннальдини. Не хочешь поиграть?
– О'кей. Я приеду на уик-энд.
Под предлогом проверки финансовых дел он мог поехать повидать Наташу.
Между тем у бедной Китти выдалось просто убийственное лето. Желание иметь ребенка все возрастало, и она все с таким трудом сэкономленные деньги тратила, переходя от одного гинеколога к другому, смущаясь от бесконечных тестов и внутренних исследований. Даже когда ей прочистили трубы, никаких отклонений найдено не было.
– Но ведь не в моем же муже дело, у него уже есть дети, – твердила Китти докторам.
Раннальдини, которому чрезвычайно не нравились отлучки Китти, полагал, что она должна быть удовлетворена семью пасынками или даже восемью, если считать маленького Козмо.
– Сосредоточься на том, чтобы быть матерью для них и секретаршей для меня.
«Да ведь мне почти столько же, сколько твоим старшим», – думала Китти. И все же эти дети заставляли ее чувствовать себя виноватой в упорном желании завести своего собственного.
Ее шансы, казалось, уменьшались с каждым днем, поскольку Раннальдини спал с ней так редко. Китти все лето терпела роман Раннальдини с Флорой; она была очень огорчена фурором черноглазого соперника и старалась не читать газет, где говорилось об этом концерте, но все это давало ей слабую надежду, что Раннальдини будет больше времени проводить с ней, поскольку Гермиона и Сесилия вышли из фавора, а Флора вернулась в «Багли-холл».
Но внезапно возникла Сесилия – она солировала в «Фиделио», и Раннальдини вынужден был примириться с ней. Да вдобавок Гермиона, все еще исключенная из кружка маэстро, сделалась невыносимо истеричной.
Сесилия жила легче Гермионы, поскольку не настолько была тупа, чтобы разыгрывать из себя матрону, и в конце концов еще имела и чувство юмора. Но, будучи самонадеянной и нарциссичной натурой, считала, что Раннальдини нуждается в ее любви.
– Я просто не могу понять, Китти, почему он так навязчиво ревнует меня к моим поклонникам. Он вырвал у меня телефон, когда я вчера разговаривала с Карло, и я даже не осмелилась сказать ему, что Луиджи хочет пригласить меня в Таиланд.
Сесилия то и дело выскакивала из своей комнаты, чтобы пригласить Китти на совет, что надеть, хотя на самом деле она просто хотела продемонстрировать, насколько эффектно она выглядит в том или ином платье. Часто, к смущению Китти, она встречала ее в своей комнате обнаженной, дразня своим телом, хоть и полногрудым, но девически стройным – для женщины за сорок оно было просто великолепным. Ну как в таком окружении Раннальдини заметит Китти?
Был канун теннисного турнира «Валгаллы». Сесилия милостиво удалилась в Париж в очаровательных розовых шортах и в вертолете Раннальдини. Сам маэстро, который на сей раз был дома, скрылся в башню просмотреть наскоро «Фиделио». Китти надеялась во время этой передышки вдоволь наготовить на завтра печенья и сандвичей и сделать перманент, но увы, появилась Рэчел в сопровождении двух раздраженных детишек, которые тут же принялись мастерить крепость из коробок для яиц, спасаясь от скуки этого знойного полудня.
Китти всегда была добра к Рэчел, бесконечно выслушивая ее жалобы и присматривая за детьми, когда Рэчел нужно было поупражняться или встретиться с адвокатами. Рэчел считала, что она справедливо расплачивается с Китти, давая ей советы, как не отравить себя и окружающую среду.
– Ну зачем делать клубничный пирог теперь, – объясняла она, – когда для клубники уже не сезон, но зато в избытке яблоки? А тунец – тунец – взвизгнула Рэчел. – Разве ты не знаешь, что тунцы присоединяются к косякам дельфинов и следуют за ними?
А почти четверть миллионов дельфинов умерли в Тихом океане.
– Бедные создания, – пробормотала испуганная Китти. – Я запомню на следующий раз.
– Хорошо, что ты хоть используешь ржаную муку, – Рэчел почувствовала, что была уж чересчур резка. Затем, заметив в хозяйственной сумке Китти пакет «Тампаксов», сказала: – Лучше бы ты пользовалась «Специальными». Тампоны, плавая в море, биологически разлагаются в течение ста двадцати дней.
Китти чуть не закричала. У нее была недельная задержка, и она молилась о беременности. А «Тампакс» она купила на всякий случай, как берут с собой зонтик в солнечный день.
Рэчел в это время рассматривала ширму, которую Китти тайком украсила фотографиями, сделанными в день рождения Раннальдини, в декабре, когда собирались разные знаменитости.
– Господи, посмотри, как он поглядывает на принцессу Ди. Твой муж, Китти, такой развратник. Как ты терпишь все это?
– Я люблю его.
– Бог знает почему. А вот я бы не хотела, чтобы он заходил в Жасминовый коттедж. Он же открыт каждому со стороны дороги. Любой может заметить свет или услышать радио.
«Какая же ты все-таки, Рэчел», – с безнадежностью думала Китти. На кухонном столе лежало письмо от ее матушки, содержащее перевод на три фунта и карточку с отпечатанным в типографии пожеланием прекрасной дочери многих счастливых перемен. А ведь Раннальдини наверняка забыл, что у нее завтра день рождения.
Поскольку сегодня у мистера Бримскомба был выходной, ей самой стоило бы полить недавно посаженные растения. Корни старых деревьев могли подпитаться и подземными водами. Вылив кувшин на голубовато-лиловый ломонос у стены, она отметила, что новые растения, как новые и потенциальные любовницы, требуют внимания. Может, поэтому Раннальдини дает Рэчел работу и настаивает, чтобы она пришла завтра на турнир, и уговаривал Гретель присмотреть за ее детьми?
«Дорогой мой Боже, помоги мне перестать жаловаться, – взмолилась Китти. – Если я только забеременею, я никогда, никогда больше не буду жаловаться, и пусть еще Раннальдини больше не возвращается к Гермионе».
Поскольку турнир Раннальдини был очень представительным, Мериголд и Джорджия решили накануне вечером размяться против пары Ферди—Лизандер. Гай уехал в Солсбери на просмотр частной коллекции, Ларри еще не вернулся из Лондона, так что берег был чист.
По пути в «Ангельский отдых» Лизандер должен был заехать к Раннальдини, чтобы захватить противоглистные таблетки для Артура и Тини.
Жара не ослабевала. Власти что-то такое бормотали о напорных трубах. Путешественник с наслаждением нырял в тень живых изгородей из боярышника и шиповника, увешанного блестящими розовыми ягодами. Ферди вполне бы мог, не выходя из «феррари», нарвать спелой ежевики, если бы Лизандер не ехал так быстро. Россыпи яблок-дичков с хрустом разлетались под колесами.