Человек, заставлявший мужей ревновать. Книга 2
Шрифт:
Уволенный Рупертом Лизандер был окончательно доведен до полного душевного расстройства счетом от ветеринара. Теперь, без спросу вернувшись в коттедж «Магнит», уложенный отцом в постель, он сжался в комок, прижав к себе бдительного и встревоженного Джека. Кое-как одолев беспорядок, Дэвид с возможным удобством устроился в кресле, ожидая, пока проснется его сын.
Сон никак не приходил, и Руперт спустился в конюшню, проверить Гордеца, который был немного побит, но полон сил для любых состязаний хоть на следующий день. Но казалось,
С трудом набравшись мужества войти в стойло Артура, Руперт обнаружил съежившуюся в углу Тини с видом яростно-истеричной заброшенности.
– Ну иди ко мне, – ласково сказал Руперт, протягивая руку, но тут же торопливо отдернул ее, потому что Тини, издав жалобный вопль, бросилась на него.
«Совсем с ума сошла от несчастья, прямо как я», – подумал Руперт.
60
Избавившись от гостей, Раннальдини вспомнил роль верного, любящего мужа и отправился навестить Китти, помещенную на ночь в ратминстерский госпиталь. Его встретил доктор Бенсон в прекрасном настроении, потому что Санитар принес ему несколько тысяч фунтов.
– Как она? – спросил Раннальдини, когда Джеймс привел его выпить в кабинет старшей сестры.
– Нервное потрясение и немного синяков. Необходим покой, надо прекращать худеть. Дело зашло далеко.
– Еще что-нибудь существенное? – раздраженно осведомился Раннальдини, думая о работе в Нью-Йорке, где от Китти понадобится вся ее энергия.
– Ну, вообще-то за это следовало бы выпить шампанское, – сказал Джеймс, подавая Раннальдини стакан красного вина. – Китти беременна. Поздравляю.
– Что?
Это было похоже на первый удар грома в «Реквиеме» Верди.
– Должен сказать, уже около трех месяцев, – Джеймс счастливо улыбнулся. – И это самое лучшее для нее. Пора бы ребеночка, судя по тому, сколько вы женаты. Она столько уже вытерпела проверок. Я всегда чувствовал себя неловко, потому что другие-то ваши жены рожали без особых усилий. Милая девушка, стоит десятка других, если, конечно, вы не возражаете.
Тут он разглядел чрезвычайно мрачное выражение на лице Раннальдини.
– Ну и не мне вам говорить, что женщины в таком положении нуждаются в большой любви и заботе.
– Но мы, вероятно, будем вынуждены переехать в Нью-Йорк в следующем месяце.
– Нет проблем. Только посмотрите, достаточно ли вы хорошо застрахованы, дорогой мой мальчик.
Раннальдини завелся всерьез. Он был в ярости оттого, что не выиграл Золотой кубок, и от публичного унижения, когда Китти и Лизандер обнимались на глазах у всех жокеев. Китти была нужна ему как никогда, чтобы наладить спокойное существование в Нью-Йорке, когда он будет сражаться с самым упрямым оркестром в мире; и уж не до пищащего отродья ему было.
Он отставил стакан. Ему требовалась ясная голова.
– Ты прав, Джеймс, – сказал
– Ну а почему бы и нет?
Джеймс был в восторге от такого неожиданного проявления страсти.
Проведя Раннальдини в маленькую палату Китти, где она лежала белее подушки, он еще больше растрогался, видя, как Раннальдини взял Китти за руку и погладил ее лоб.
– Моя дорогая, ты поедешь домой, я буду ухаживать за тобой.
О том, чтобы оставить такую слабую Китти в госпитале, где вокруг рыскал Лизандер Хоукли, не могло быть и речи.
В «Валгалле» их встретила Лесси, радостно приветствуя хозяйку. Раннальдини тут же устроил Китти на софе в белую и голубую полоску в летней гостиной, развел огонь, налил ей стакан бренди и включил негромко «Ганс и Гретель», что так любила Китти. Он даже не согнал запрыгнувшую на софу Лесси. Перед ним стояла более трудная задача – как убедить Китти сделать аборт.
– Но я не могу. Это же грех, – прошептала она в ужасе.
Раннальдини сел рядом, поглаживая ее по волосам.
– Ты можешь забеременеть, и это чудесная новость, – заговорил он успокаивающе. – А это означает, что позднее мы обзаведемся детьми, моя Китти. Но я не уверен, мой это ребенок или Лизандера. Я ведь все-таки настоящий мужчина, – пожал он плечами обаятельно, но угрожающе. – Я бы просто не смог полюбить ребенка от другого мужчины.
«А как же куча твоих детей, которых я все пытаюсь и пытаюсь полюбить?» – горько думала Китти.
– Я не могу сделать аборт, – повторила она, трепеща от собственного мужества.
– Хорошо, мы обсудим это в другой раз. Но, по крайней мере, не говори никому о ребенке, пока мы не решим, что делать, – резко сказал Раннальдини. Затем, сменив тему, он мягко проговорил: – Ты замерзла, и тебе необходим хороший горячий душ, а я приду и помою тебя, как маленькую девочку.
«О пожалуйста, пожалуйста, не надо», – подумала Китти в ужасе. К счастью, Раннальдини отвлек телефонный звонок. Приняв самый быстрый в истории душ, Китти обнаружила, что Лесси в клочки разметала рулон туалетной бумаги по лежащему на лестничной площадке ковру – как белые лошади в оливково-зе-леном море. Очень довольная собой, она подскочила к Китти, ухватилась за подол халата и, потянув, оставила хозяйку мокрой и обнаженной.
– Дитя мое, – двинулся к ней тронутый Раннальдини.
– Нет, – Китти сжалась. – Я все еще неважно себя чувствую.
– Ну конечно же, я только хотел обнять тебя. Я несу тебе снотворное.
Желто-коричневые таблетки лежали на его ладони.
– Мне не нравятся эти штуки.
– Моя дорогая, Джеймс сказал, что необходим полный покой.
Китти полежала в одиночестве, скорбя об ушедшем Артуре, но уже через пару минут сон одолел ее.
Спустившись вниз, Раннальдини уже обдумывал очередной ход.