Человэльф
Шрифт:
Дверца ролс ройса распахнулась, как будто ее отворил невидимый швейцар, и лишенный интонаций голос окликнул Бориса из темной глубины салона.
– Прошу вас, господин Смирнов.
И Борис вошел в салон автомобиля, как Иона в чрево кита, словно повинуясь какой-то неведомой силе, принудившей его к этому. Опустился в мягкое, как желе, кресло. Пригласивший его мужчина был в роскошном, под стать автомобилю, смокинге и низко надвинутой на глаза шляпе с широкой тульей, смахивающей на ковбойскую. В сочетании со смокингом шляпа выглядела чужеродно и смешно, и оправдать ее можно
– Я вижу, прекрасная Катриона все-таки убедила вас, – произнес тот.
Борису показалось, что если бы голос незнакомца мог выражать эмоции, в нем прозвучало бы осуждение. Поэтому он не совсем вежливо спросил:
– А вы кто такой, собственно говоря?
– И почему люди так любят на все вешать ярлыки? – поморщился его собеседник. – Имя всего лишь этикетка, на которой можно написать что угодно. А потом сменить и повесить новую. В зависимости от целей и обстоятельств. Разве не так, господин Смирнов?
– Может быть, у вас и так. У нас имя дается раз и навсегда, и менять его не принято, – ответил Борис.
Незнакомец не нравился ему. И, судя по всему, антипатия была взаимной.
– У нас, у вас, – неопределенно произнес тот. – Какое это имеет значение? Главное – умеете ли вы заставить плясать окружающих под свою дудку, даже против их собственной воли. Боитесь ли вы солнечного света. В кого можете обратиться в случае необходимости. Насколько вы непредсказуемы. И сможете ли отказаться от драгоценных даров и принять то, что вам совершенно не нужно и бесполезно. А все остальное – условности, которыми человеческие существа усложняют свою и чужую жизнь.
– Вы подразумеваете такие моральные понятия, как «добро» и «зло»? – спросил Борис. Незнакомец вызывал в нем отвращение и любопытство одновременно. – Тогда позвольте с вами не согласиться.
– В этом смысле все мы подобны очень маленьким детям: то, что хорошо для нас – это благо, а что вредно – зло. И не спорьте со мной. А лучше обдумайте мои слова на досуге. За ними опыт веков.
Борис и не думал спорить. Вместо этого он нетерпеливо посмотрел на часы на своем мобильном телефоне, после чего выразительно взглянул на своего собеседника.
– О, понимаю, я вас задерживаю, – не обиделся тот. Возможно, простые человеческие эмоции были ему просто недоступны. – Вы очень спешите занять вакантное место главного смотрителя маяка на острове Эйлин Мор.
– Очень спешу, – подтвердил Борис. – А потому…
– А потому в ваших же собственных интересах выслушать меня, – не повышая голоса, перебил его незнакомец. – Может быть, это спасет вам жизнь. Или убережет от более серьезных неприятностей. Мой вам совет на будущее…
– Мне он не нужен, – вставил Борис.
Но незнакомец его словно не услышал и продолжал говорить.
– Прежде чем подписывать контракт, следует узнать историю вопроса. Например, что случилось с вашим предшественником. Или кому ваше назначение выгодно, а кто становится вашим врагом. Знаете ли, уметь выбирать друзей и врагов – это тоже искусство, которым овладеваешь не сразу.
– Благодарю за урок, – хмыкнул Борис. – Но кто вам сказал, что мне требуется учитель?
– Молодость, молодость, – произнес незнакомец, но только легкий наклон шляпы выдал его отношение к этому пороку. – Ей никогда не нужен чужой опыт. И чужие знания.
Он замолчал, и если бы мог, то наверняка бы осуждающе вздохнул. Но вместо этого он открыл чемоданчик, который стоял у его ног, достал из него алмаз размером с голову младенца и протянул его Борису.
– Хорошо, перейдем к деловому обсуждению вопроса. Это вам за беспокойство, господин Смирнов. Поверьте мне, это хорошая компенсация. Продадите его – и будете жить безбедно до конца жизни. Заметьте – долгой жизни. В противном случае…
– И что произойдет в противном случае? – Борис не выносил, когда его к чему-то принуждали. В нем мгновенно пробуждалось чувство противоречия.
– Я не дам за вашу жизнь и ломаного гроша. Так, кажется, говорят у вас, людей? Мы не потерпим на своем острове чужаков, тем более из вашего мира.
– Именно поэтому бесследно исчезли три смотрителя маяка сто лет назад? – по наитию спросил Борис. Эта мысль пришла ему в голову внезапно, и он высказал ее, не успев даже обдумать.
– Они были не первыми в длинном списке жертв, и не последними, – последовал равнодушный ответ. – Неужели прекрасная Катриона не рассказала вам об этом? Кстати, ваш предшественник тоже умер не своей смертью. Он был из Франции. Его нашли утром, с переломанными костями и пробитым черепом. Он упал со скалы. Бедняга, вероятно, он долго и страшно мучился, прежде чем умер.
– Вы мне угрожаете? – спросил Борис. Вопрос был глупым, потому что ответ казался очевиден. Но он растерялся. Впервые ему пришла в голову мысль, что он поторопился согласиться на предложение неизвестной ему Катрионы, не расспросив ее как следует. Незнакомец в нелепой шляпе был прав. Но именно это и вызывало неприятие Бориса. Почему-то он испытывал непреодолимое желание досадить своему собеседнику, во что бы то ни стало. А для этого, понимал он, придется рискнуть жизнью. И, несомненно, отказаться от алмаза. А это было даже труднее. Драгоценный прозрачный камень был прекрасен, он притягивал взгляд, и даже в полумраке салона светился изнутри, словно прятал в себе маленькое солнце.
– Я мог бы ослепить вас. Или погрузить в забвение и заставить забыть даже собственное имя. Но угрожать… Нет, это не мой стиль. Поэтому я не угрожаю вам, а предупреждаю. Не убиваю, а покупаю. Неужели вам не ясно это?
– Более чем, – ответил Борис. – Однако я отказываюсь от вашего предложения. Оно заманчиво, не скрою. Но…
– Но прекрасная Катриона заманчивее, не так ли? – без насмешки спросил незнакомец, пряча алмаз обратно в чемоданчик. – Я вижу, ее чары оказались сильнее, чем я предполагал. Вероятно, в своих расчетах я не учел ночь на Ивана Купалу. Другой народ, чужие нравы и обычаи. Ее сила возросла. На этот раз я проиграл. Но будут и другие ночи, не так ли? И тогда все обернется по-другому.