Челтенхэм
Шрифт:
Для Диноэла это было немаловажным фактом: действительно, за прошедшие эпохи владения той ветви семейства Плантагенетов, которая ныне известна как Глостеры, изрядно погуляли по карте Англии, но юго-восточный угол Алурского графства (сегодня оно по большей части существует лишь на бумаге), с центром в виде Челтенхэмской усадьбы, принадлежал пращурам Ричарда всегда. Поэтому, полагал Дин, вполне естественно, что секрет Базы переходил от отца к сыну. Теперешний замок, на месте прежнего укрепленного дома – странный сплющенный восьмигранник, «камбала», как прозвали его окрестные жители, высокий и плоский серый зуб с редкими точками бойниц, отражающийся в темных водах Тимберлейка вместе с лесами, горами
Полный вздор, отмечал про себя Диноэл. Да, в самом деле, каждый новый шотландский король по традиции поднимал вековечный вопрос о возвращении к бог весть когда существовавшей границе по Твидлу, и у этой проблемы была длинная, писанная кровью история. Но никакому, даже вконец обезумевшему стратегу, не пришло бы в голову решать этот спор среди Алурских скал – разве что он изобрел бы волшебный способ перенести многотысячное войско через Тимберлейк и еще дальше – через непроходимые Хармагидские топи. К тому же после того, как воссевший на Эдинбургский трон Шелл Бэклерхорст открыл для своей страны выход к северным морям, подобные идеи и вовсе утратили всякий смысл. В итоге за последние двести лет единственным завоевателем, вторгшимся в пределы Британии через Алурскую седловину, оказался сам король Ричард, когда, разгромив на Корнуольских берегах так называемую Южную Конференцию, он, при поддержке шотландских наемников, начал гражданскую войну, продолжавшуюся, с разными перерывами, едва ли не десять лет. «Нет, – думал Дин, – Челтенхэмский замок построен совсем для других целей, и вполне можно догадаться для каких».
Само собой, замок просвечивали и с орбиты, и просто так, старательно рисовали на компьютере кальки-синьки и прочее, и вердикт оставался всегда один и тот же: каменная коробка – и ничего больше. Экспертным заключениям Дин охотно верил, потому что знал – вся эта бутафория и построена в расчете на их поиски, просто действующий сегмент устроен так, что даже если его и увидишь, все равно пройдешь мимо. Принцип «Украденного письма» – прячь на видном месте, там, где искать точно не будут.
Он бывал в Челтенхэме неоднократно, надеялся: вдруг всемогущая интуиция подскажет неожиданное решение. Интуиция и впрямь заговорила, но сказала совсем не то, чего ожидал от нее контактер. Если перевести ее таинственные речи на обычный язык, то звучало откровение так: «Не ищи. Без толку». Дин поневоле согласился: в самом деле, то, что он искал, уж точно, ни по какому, пусть даже самому гениальному вдохновению вот так, одним махом, с налета, не найти.
«И что теперь, – думал Диноэл с горечью, заворачиваясь на ночь в свою универсальную плащ-палатку, – какое чудо прикажете совершить? Вдруг поумнеть и самому обо всем догадаться? Или, может, разбежаться посильней и треснуться лбом о челтенхэмскую стену – авось какой-нибудь секрет да выскочит?» Он долго лежал без сна, заложив руки за голову и слушая отдаленный говор воды, пока наконец не заснул – и, как ему показалось, тут же проснулся.
Опять лунный свет. Ну не могут они не таскать с собой эти блики. Кто на этот раз? Надо же, Харрис, тут уж не ошибешься – странное морщинистое лицо, снайперский голографический монокль в глазу, древний синий скафандр с овальной шлемовой горловиной невиданного размера – за каким лешим она такая здоровенная, у всей его команды были такие скафандры, и откуда они только взялись? Справа, как раз по этому выступающему краю, эта горловина у Харриса была разворочена давним выстрелом, словно прогорелая дыра на старом абажуре от оставленной по оплошности свечи. Давно надо было плюнуть на расходы и купить ему нормальный комплект.
– Господи, Харрис. – Сдвинув плащ, Дин откашлялся и сел на своей лежанке. – Ты-то чего от меня хочешь? Ты что, уже умер?
– И да, и нет, – спокойно ответил бывший полицейский. – Ты же знаешь, что со мной произошло.
– Извини, старик, наверное, подробности вылетели из головы. Ну хорошо, в чем ты меня обвиняешь?
– Ты подставил меня. Тогда, на Гестре. Вспомни. Когда дроиды зажали нас в гараже.
Диноэл с силой потер лоб.
– Подожди, дай вспомню. Высаживались мы с тобой, точно. Кто еще с нами был?
– Мири.
– Вроде бы да… странно. Так, так, ладно… Там сразу началась какая-то занудная стрельба, потом прошел ракетный бот, обрушилась колонна и завалила проход, мы отправились искать детонационные якоря…
– За одним мы и зашли в тот гараж.
– Зашли… Ну да, не то пещера, не то каземат, склад, тупик, и там стоял тягач – танк высшей защиты и всякие ящики… Тут опять прошел бот, скорее всего, тот же самый, и отстрелил десантные капсулы. Это я помню.
– Да, и на нас вышел «печник», двухтрубник. Там было метров пятьдесят, мы ничего не успели сделать.
– Так вот почему ты ко мне явился. Из-за того тоннеля. Из-за того, что у нас там не хватило расстояния.
– Да, он оказался рядом через пятнадцать секунд. Свалить его так быстро было нереально, ты сообразил это сразу и решил пожертвовать нами, чтобы выиграть время. Ты посадил нас с Мири за те ящики – впереди, а сам поднялся за угол, по лестнице, где медицинская станция. Ты молодец, признаю, я и лестницы-то этой не заметил. Что же, ты угадал. Последнее, что я увидел – совсем краем глаза, – как ты палишь по нему из своей «десятки», и еще успел подумать: ну, он управится.
– Я же тебя потом воскресил.
– Ты хорошо знаешь, что это уже был не я.
Диноэл покачал головой.
– Бред какой-то. Почему я стрелял из «десятки»? Почему не из скорчера? Где был излучатель?
– Этого я не знаю. Я даже не знаю, уцелела ли Мири.
– В тот раз ничего с ней не случилось. Между прочим, не помнишь, как ее-то туда занесло? Почему я взял ее, а не Рогана?
Тут Харрис даже отвернулся.
– Ты действительно все перезабыл, Диноэл. Ты перестал брать меня на высадки. Ты брал Мири и Рогана, а я квасился в орудийной рубке – так, на всякий случай. Что ж, во всяком случае, мне повезло, я умер как мужчина.
– Слушай, Харрис. Мы прошли вместе большой путь… даже два. Не стану тебе врать, тем более что ты плод моего больного воображения или не знаю уж там чего. Но все равно. Может быть, где-то ты меня слышишь. Не помню, что там вышло на Айлосе, в той кутерьме трудно было что-то разобрать, но скажу откровенно – я так и не понял, на чем держалась твоя слава, потому что дальше, как только доходило до дела, ты падал замертво от чиха за два этажа от тебя. Не обижайся, ты хороший парень, и мы друзья, но это для застолий, это не профессия. Когда мы тогда снова встретились на Оме, в профессиональном смысле ты был полный ноль.
– Однако ты взял меня и во Вторую экспедицию, и в Третью, – сдержанно возразил Харрис.
– Разумеется, взял. Может быть, ты забыл, но Вторая экспедиция была чисто спонсорским мероприятием, и тебя изначально включили во все списки – попробуй не возьми. А на Третьей ты был уже Советником и особой приближенной – ваши генералы меня и спрашивать не стали; какой у меня был выбор. Вот я тебя и возил, никуда не денешься.
– Возил как балласт.
– Харрис, я не хочу ссориться. Меня самого, как ты, наверное, знаешь, списали подчистую и выставили за дверь. Вот теперь маюсь в этой норе.