Чемодан пана Воробкевича. Мост. Фальшивый талисман
Шрифт:
Виктор бормотал что–то себе под нос, а Бобренок, надвинув фуражку на лоб, вглядывался в кустарник. В этих местах можно ожидать всего, даже автоматной очереди из–за дерева.
Наконец лес немного отступил, дорога пересекла небольшую полянку, и впереди обозначился крутой поворот. Толкунов дотронулся до плеча Виктора:
— Останови здесь, нам лучше подойти к дому лесника незаметно.
Бобренок, соглашаясь, кивнул. Действительно, вон развесистая береза в конце поляны, о которой говорил им Гавришкив, а перед самым поворотом —
Через десять — пятнадцать минут лазания по кустам и молодняку Толкунов подал майору знак остановиться, постоял сам немного, высматривая что–то впереди. Подозвал Бобренка.
— Чувствуешь, дымом пахнет? — спросил он.
Бобренок втянул воздух, но, кроме острого запаха прелых листьев и смолы, не почувствовал ничего. Неопределенно покачал головой.
— Неужели не чувствуешь? — победно улыбнулся Толкунов. — У лесника топится печь.
— А что варят? — не без иронии спросил Бобренок, но капитан не отреагировал на его подковырку.
— Ступай осторожно, — предупредил майора. Вынул свой знаменитый пистолет и засунул его за пояс: сейчас никто не мог напасть на них неожиданно, это было проверено опытом — не зря у капитана около тридцати задержаний, сам же он только раз был ранен.
Они продвигались, часто останавливаясь. Лес поредел, наконец совсем расступился — впереди, за молодыми березками, открылась поляна, засаженная картофелем. Какой–то мужчина возился там с лопатой.
Толкунов сделал знак Бобренку оставаться на месте, а сам незаметно исчез в кустах. Не шелохнулась ни одна веточка, только какая–то птичка пискнула встревоженно и сразу умолкла.
Бобренок стоял, прислонившись плечом к шероховатому стволу, и наблюдал за мужчиной в огороде. От него до майора было всего полсотни метров, и Бобренок смог четко разглядеть его. Мужчина копал картофель аккуратно, осматривая каждый куст, ощупывая землю в ямках и отыскивая клубни, — работал не спеша, спокойно, не останавливался и не оглядывался, чувствовал себя в полной безопасности и был целиком поглощен своей немудреной работой.
Толкунов вырос у того за спиной неожиданно: даже Бобренок, знавший, что сейчас должно было произойти, и не спускавший глаз с подлеска на краю поляны, не заметил, как капитан появился из–за кустов. Бобренок подошел к ним.
Лесник — а это был именно он, все соответствовало словесному портрету, нарисованному председателем сельсовета: высокий, седой, длинноносый, — смотрел на них не то чтобы испуганно, а как–то непонимающе или даже удивленно.
— Что нужно панам? — спросил он наконец не совсем твердо. — Так как, кроме картошки…
— Вот что, — произнес Толкунов, — советую самому признаться во всем, иначе сами знаете, чем это может кончиться…
Капитан немного переборщил, и Бобренок решил вмешаться:
— Кто прячется у вас и сколько их?
Лесник замахал
— Никто, — заверил он поспешно, — никто, и уважаемые паны офицеры могут это легко проверить.
Толкунов блеснул глазами. Он наступал на лесника, а тот пятился по ботве, она трещала и ломалась под ногами. Бобренок преградил леснику дорогу, похлопал его по плечу и сказал спокойно, рассудительно:
— Давайте поразмыслим вместе, Василий Иванович. Я уверен, что мы найдем общий язык… Спокойно, капитан.
Толкунов удивленно глянул на Бобренка. Очевидно, считал в этой ситуации свою линию вполне оправданной, а майор все портил.
— Чего с ним цацкаться! — воскликнул он.
— Спокойно, — остановил капитана Бобренок. — Так как, Василий Иванович?
Лесник стоял, опустив руки, и хлопал глазами. Никак не мог понять, откуда эти офицеры знают его имя и отчество, вероятно, это удивило его больше, чем их внезапное появление на поляне.
— Сейчас мы произведем обыск в вашей усадьбе и обнаружим лейтенанта, хромающего на правую ногу, — продолжал Бобренок, — или нескольких мужчин, переодетых в военную форму. Кстати, — придумал на ходу, — усадьба окружена, и никому не удастся уйти. Тогда что будет с вами? Суд за оказание помощи вражеским агентам. Время военное. Знаете, сколько за это дают? Кроме того, ваш сын учится в Ровно. Представляете, как запятнаете его?
Лесник растерянно потер небритую щеку. Ответил нерешительно:
— Но откуда я мог знать, что Степа вражеский агент? Племянник мой, попросил пристанища…
— Дитятко… с лейтенантскими погонами! — рассмеялся Толкунов.
— И я удивился! Так он говорит: недавно прицепил, чтобы спастись, не было другого выхода…
— Кроме Степана кто в доме? — быстро спросил Бобренок.
Лесник перекрестился:
— Я и жена, бог свидетель. И Степан–то лишь вчера приплелся.
— Говорил, куда идет и зачем?
— Попросил спрятать его на несколько дней. Ногу вывихнул или поранил. Подлечит ногу, тогда дальше…
— Куда?
— А мне что? — неожиданно чуть не заплакал лесник, и Бобренок понял, что тот в самом деле испугался. — Я так думаю: к бандерам подастся. Он с бандерами здесь вертелся, будет вертеться и дальше.
— Зачем же прячете?
— Так ведь племянник мой — Степка. И бандер страшно. Мне в лесу одному с женой как? Я его выдам, люди узнают — люди все знают, — и бандерам станет известно. Каюк мне тогда, придут ночью — и каюк…
— Где сейчас Степан? Его фамилия?
— На чердаке отлеживается. Олексюк он, по фамилии сестры.
— Вот так, Василий Иванович, — почти весело произнес Бобренок, — значительно смягчилась ваша вина, а если вы сдадите нам вражеского диверсанта…
— Так ведь племянник же мой…
— Он диверсант, наш враг, причем вооруженный, и все равно…
— Точно, вы все равно возьмете его, — согласился лесник.
— Где у него пистолет?