Чемоданы судьбы

Чугаев Сергей

– Тогда отбей,– усмехнулся Игорь.

– Надо будет, отобью. Так, что мало не покажется,– Коля для убедительности взвесил в руке свою дубинку.

Спорить дальше, не было ни времени, ни смысла. Игорь просто вырвал свой пропуск из рук, как оказалось, соперника, и поспешил в свои пенаты. Но последние слова Николая, брошенные уже в спину Игорю, заставили его замедлить шаг.

« Хиляй-хиляй, фьючерс венчурный»,– вот какими были эти слова.

А вот это, как говорилось в одном старом детективе, было уже интересно. Охранник Николай в силу своей душевной и умственной организации любую печатную продукцию, за исключением местной молодежки, не признавал. Да и в той читал, как правило, лишь раздел объявлений, где размещались предложения скрасить досуг. Всю окружающую действительность Коля воспринимал исключительно через телевизор. Предпочитая футбол, хоккей и сериалы

про ментов. Слов «фьючерс» и «венчур» в таких передачах не могло быть по определению. Коля между тем употребил эти слова, смысл и значение которых ему априори были неведомы. Откуда взял?

Зато слова эти имели и большой смысл, и немалое значение для Игоря.

Мажор – не всегда синоним балбеса. В лучшую пору своей жизни Игорь поступил на экономфак местного университета. Возможно это звучит удивительно, но учиться ему нравилось. И, хотя ему еще в ту пору доходчиво объяснили, что настоящий путь к успеху лежит отнюдь не через упорные занятия, а через совершенно другие местности, и этот путь перед ним открыт, Игорь продолжал сидеть за книгами, общаться с парой-тройкой соображающих преподавателей. Итогом этой деятельности стала диссертация, посвященная самому, на его взгляд, перспективному направлению в финансовой сфере – венчурным фондам, фьючерсным контрактам.

Диссертацию защитить не удалось – научный руководитель уехал в командировку в США, да там и остался. Другие люди с его бывшей кафедры работать с Игорем – уже не мажором – не жаждали. Так диссертация и лежала без дела в ящике старого серванта. Пока Игорь где-то в интернете не откопал, что в Москве создан центр, который, несмотря на все экономические и прочие проблемы, терзавшие страну, как раз стал заниматься развитием венчурных фондов. Игорь нашел адрес, посидел недели две вечерами над диссертацией, апдейтил ее, и затем отправил в Москву. Для большей надежности (старенький ноутбук его все чаще глючил) послал со служебного компьютера. И ему ответили! Началась переписка. Затем Игорь, тайком съездил в столицу на переговоры. Все было отлично! Оставалось только получить официальное приглашение. Но тут общение прервалось. Игорь не мог понять причины, но звонить с расспросами не то чтобы даже стеснялся. Знал – так не принято. Он ждал и верил. Потом – не верил, но ждал. Под конец перестал ждать. И вдруг сегодня получил эсэмэску: из московского центра пришло письмо! Письмо это могло быть только приглашением на работу. Ведь все предыдущие ступени он прошел успешно.

Но откуда все-таки появились в колькином лексиконе фьючерс с венчуром? Неужели кто-то влез в почту Игоря? Но этот кто-то – определенно не Николай, который наверняка просто не знает, с какого конца подойти к компьютеру. Тем более, запароленному. Вот сколько вопросов возникло у Игоря. А ответ на все был один – плевать! Ведь пришедшее письмо решает все проблемы. Игорь, даже не взглянув в сторону лифта, возле которого скопилась кучка опаздывающих сослуживцев и сослуживиц, помчался вверх по лестнице, перепрыгивая через три ступени.

Глава 4. Акула в аквариуме

В этот же час, в сердце огромной страны, властно и уверенно парил над едва проснувшейся столицей Сергей Петрович Дубков. Парил, почти в буквальном смысле этого слова. Абсолютно прозрачная стена напротив его абсолютно прозрачного стола открывала вид на Кремль, Большой каменный мост. Такая же стена справа – на Москву-реку, подернутую остатками ночного тумана, по которой уже потянулись экскурсионные теплоходики, на краснеющий за рекой Красный октябрь – бывшее шоколадное царство, едва не ставшее ( о чем Сергей Петрович сожалел) богемной меккой города. Слева – главный храм страны. За спиной – Крымский мост, старые московские кварталы, монастырь, церкви, знаменитый Молочный переулок. И над всем этим – над теплоходиками, ползущими в пробках автомобилями, кишевшими на тротуарах человечками – парил он, Сергей Петрович Дубков, бывший политик ( в свое время погубернаторствовал на юге страны, посидел и в сенаторском кресле), а ныне влиятельный бизнесмен, олигарх, глава финансово-промышленной корпорации.

Он видел все. А вот его никто не видел. Снаружи его кабинет выглядел просто блестящим черным кубом, стоявшим на крыше импозантного офисного комплекса. В этом для Сергея Петровича было что-то божественное.

Прозрачен был и потолок, под которым особенно весело было находиться в ненастные дни: полная иллюзия беззащитности при совершенной гарантии безопасности. Но самое то, что брало Сергея Петровича за душу, был пол. Он тоже был односторонне прозрачен. Под ногами хозяина кабинета располагался конференц-зал,

где проходили важнейшие совещания руководителей корпорации (сидящие же в зале видели над собой блестящий черный потолок, не более). И Сергею Петровичу доставляло неописуемое наслаждение во время этих совещаний ( он председательствовал на них теперь исключительно виртуально) в самом прямом смысле попирать, расхаживая по кабинету, головы уважаемых членов правления и директоров. А однажды он решил похулиганить. Когда шло годовое итоговое собрание акционеров, он вызвал к себе секретаршу, велел ей раздеться догола, разделся сам, и они занялись любовью на полу, прямо над лысинами и бубнежом. Секретарша сначала страшно робела. Но потом разошлась. И позже призналась шефу, что в жизни не испытывала подобного оргазма. Что уж тут говорить про Сергея Петровича! Такого эффекта он сам не ожидал. Виагра рядом не стояла. Первый выстрел у него случился, когда на собрании объявили о дивидендах. И это был лишь первый шот! С тех пор секс над совещаниями стал у него традицией.

И все это счастье принесла Сергею Петровичу не кто иная, как Анна Плахина. Когда она появилась в его прежнем кабинете, о котором он теперь вспоминал едва ли не со стыдом. Вообще старался не вспоминать. Тот еще был кабинетик. С темными, как у всех, считающих себя солидными господами, дубовыми панелями, с ненужными знаменами в углу и нужными портретами над необъятным кожаным креслом. С волнистыми плотными шелковыми занавесями на окнах…

Плахина вошла, и поставила на огромный палисандровый письменный стол, украшенный громадным письменным прибором из золота с малахитом, макет, более всего напоминавший наскоро склеенный детский аквариум. Типа, проект нового офиса. Первой реакцией Сергея Петровича было желание немедленно вышвырнуть спятившую, очевидно, дизайнершу за дверь. Но он сдержал порыв. Он смотрел на аквариум и думал почти час. Плахина весь это час невозмутимо молчала. Спустя час Сергей Петрович пододвинул к себе контракт, вытянул из малахитового чудища ручку. И приписал к сумме еще один ноль.

Сталь и стекло – единственные материалы, присутствовавшие в кабинете. Сила и всевидение – вот что можно было бы обозначить, как девиз проекта. Необходимый портрет уменьшился до размеров обычной фотографии ( зато – с личной подписью!) и тоже был помещен в стальную рамку. Пребывая в одиночестве на пустынном прозрачном столе он излучал особенную значимость, которой обычные дежурные портреты на стенах достичь никак не могли.

Новый кабинет Сергея Петровича мгновенно стал сенсацией года в столичном бизнес-бомонде. Желающих посмотреть на чудо Плахиной было достаточно. Сергей Петрович конечно же знал, что почти сразу после переезда в новый офис он получил среди своих кличку «акула в аквариуме». И это ему даже льстило. Сергея Петровича также очень веселило, когда впервые вошедшие в его нынешнее обиталище, все как один, начинали первым делом махать руками в поисках чего-нибудь, за что можно уцепиться, чтобы не полететь стремительно в тартарары. Хотя и наслышаны были о прозрачном поле.

Но человек, появившийся перед Сергеем Петровичем сейчас, никаких лишних телодвижений не производил. Двигался мягко и уверенно, зыркая по сторонам зелеными глазами. За что Сергей Петрович с первого дня знакомства мысленно дал ему кличку Кот. Такой же осторожный, внимательный, внешне ласковый. Но в нужный момент – быстрый и опасный.

Гость без приглашения уютно устроился в почти невидимом кресле напротив шефа и Сергей Петрович нажал незаметную клавишу на стальной тумбе своего стола. В ответ на противоположной стене, отключив вид на Кремль, вспыхнул большой экран. На экране – теленовости. Главный сюжет – станица Обильная: кадры с размытыми улицами, поваленными заборами, перекошенными домиками, собаками и котами на крышах, горюющими жителями. Сергей Петрович свернул экран и вопросительно посмотрел на гостя.

– Как я и докладывал, в целом по этой истории все в порядке. Деньги переведены по схеме,– промурлыкал в ответ Кот.

– А последний транш?

– Ага, чуть ли не обрадовался Кот,– уже доложили. Молодцы! Ну, так и с ним нет проблем.

– Подробнее! – Потребовал Сергей Петрович, проявляя некоторые признаки нервозности.

– Пожалуйста,– Спокойно улыбнулся Кот,– Транш получен, конвертирован, как положено обналичен. Доставлен на место. Двадцать два миллиона долларов. Все было готово два дня назад. Только те ребята, они поехали за ними вчера. Тут и началась гроза, будь она неладна. Дорогу размыло. Они застряли перед перевалом. Вот и все. Сами виноваты. Раньше надо было беспокоиться. А теперь что? С нас взятки, простите за банальное выражение, гладки. Форс-мажор.