Чемпион

Сокпакбаев Бердибек Ыдырысович

— Что ты там говоришь, джигит? Иди ко мне, иди, — сказал он, поднимая малыша на руки. — Как тебя зовут?

— Жаркын, — ответил за сына отец.

— Ах, Жаркын! Засмейся, Жаркын... Вот так, — лас­ково говорил Токмолда. — Как он хорошо улыбается! И не боится никого... Эй, джигит, когда ты вырастешь? Когда поедешь по родной земле? Когда приедешь к нам в гости?

Биткозов понял, что последние слова, хоть и были сказаны мальцу, предназначены для него.

«Хорошо же! — подумал он про себя. — Я как-нибудь приеду к тебе».

А Токмолда между тем продолжал разговаривать с мальчиком.

—

Приезжай к нам в аул. Ты знаешь, что твой дед Барак и наш дед Алжай были родственниками?

«Барак? — подумал Биткозов. — Кажется, ты очень хочешь сблизиться со мной».

— Ау! — продолжал Токмолда. — А ведь со стороны матери, если разобраться, ты нам приходишься племян­ником... Да, да! И, как племянник, ты можешь завладеть моим жеребенком и ускакать на нем...

«Э-э... — подумал Биткозов, в душу которого стало вкрадываться сомнение. — Он стал уж чересчур щедрым. Чего-то просить хочет. Задаром Токмолда не будет разбрасываться жеребятами».

А Токмолда обратился к хозяину:

— Я, Кусеке, больше жизни люблю детей. Что может понимать этот маленький ангел? Ничего... И кто знает, где его беда стережет?

— Да, да, — поддержал его Биткозов.

— Кусеке, — сказал Токмолда, усаживая малыша по­удобней на своих коленях. Он помолчал мгновение, слов­но стараясь побороть какое-то внутреннее отчаяние, и до­бавил: — Кусеке, я хочу уйти из школы...

— Что? Как вы сказали, Токе? Токмолда повторил свое желание.

— Уйти? — произнес Биткозов. — А чем вам не нра­вится ваша школа?

— Школа мне нравится, — ответил Токмолда. — Но я не могу ужиться с некоторыми учителями, хотя вы их и ставили в пример в своем докладе.

— О ком это вы?

— Я говорю о солдате... О Николае Трофимовиче.

— Почему же вы с ним не можете ужиться?

И вот тогда директор школы, не жалея слов, начал чернить молодого учителя: он-де такой-сякой, он хочет школьников в солдат превратить, он в них развивает при­страстие к разным играм, а ребята из-за этого переста­ют учиться; этот Николай Трофимович не понимает, что главная задача школы — дать детям знания, он не может ужиться с колхозниками, он создает в учительском кол­лективе, группировки, он не выполняет указаний, у него нет никакого педагогического таланта, он груб...

Биткозов все понял: когда иному плохому руково­дителю не нравится подчиненный, он старается опоро­чить его. Это — старый прием. Но Биткозов не стал возражать; ему очень не хотелось обидеть Токмолду, поэтому он только поддакивал и обещал.

— Ладно, Токе... Хорошо... Пусть конференция окон­чится, тогда я сам возьмусь за это дело, — Биткозов под­мигнул гостю и засмеялся. — У нас опыт есть, мы и не таких крутых оседлывали!

— Вот, вот! Учтите, пожалуйста: мы с ним в одной школе не уживемся! — сказал Токмолда, давая понять, что Николая Трофимовича он просит перевести в другую школу.

— Все будет в порядке, Токе. Все будет в порядке, — обещал Биткозов и, открыв коробку «Казбека», предло­жил папиросу гостю.

Токмолда протянул было руку, но вдруг замер, буд­то испугался чего-то. Но ничего страшного не случилось: просто малыш обмочил его.

XV

В последний день конференции Биткозов остановил во время перерыва Николая Трофимовича и сказал ему:

— Зайдите ко мне. Завтра. Есть одно Дело.

— Хорошо. В какое время прийти?

— Ну, примерно, к десяти.

В условленный час Николай Трофимович пришел в районо. Биткозов встретил его приветливо, расспросил о здоровье, о делах.

— Делаем все, что возможно, — ответил Николай Трофимович. — И холодно бывает и жарко!

Идя в районо, он хотел рассказать обо всем, что про­исходит между ним и Токмолдой, но теперь передумал: «Зачем охаивать беднягу?»

— Холодно и жарко? — заинтересовался Биткозов. — Рассказывайте, не стесняйтесь...

— О чем именно?

— Вы же сказали, что на работе и холодно и жарко бывает... Вот и говорите. Может быть, вам что-нибудь мешает? Может быть, у вас есть пожелания, просьбы, требования? Мы всегда готовы помочь вам.

— Все, о чем я думал, я позавчера рассказал на конференции, — сказал Николай Трофимович. — Добавить мне нечего. Нужно поднимать уровень физического вос­питания — это главное. И вот еще что. Торгующие органи­зации мало завозят в аулы спортинвентаря. Сообщите об этом куда следует... Нужно поскорее навести порядок. Мы вам за это большое спасибо скажем.

Биткозов ждал другого ответа. Он надеялся, что Ни­колай Трофимович расскажет о своих взаимоотношениях с Токмолдой.

— Ну, а... а дирекция школы? Вы, по-моему, рань­ше педагогом не были? Помогают вам, советуют или нет?

Николай Трофимович сказал правду.

— Беда, что наш директор не понимает значения физкультуры. Поэтому я не очень надеюсь и не очень жду от него помощи.

И опять ответ не удовлетворил Биткозова. Все планы его рушились. Вызывая к себе Николая Трофимовича, Биткозов хотел перевести его в другую школу. Но делать это надо было осторожно, не во вред самому себе. И так уже инспектор облоно не раз упрекал Биткозова за то, что он не закрепляет в школах кадры, а перебрасывает учителей с места на место. Если бы Николай Трофимо­вич стал охаивать Токмолду, если бы он был недоволен своей работой, все бы решалось просто. Тогда бы Биткозов предложил ему написать заявление с просьбой о переводе в другую школу и тут же бы наложил резолюцию.

Но Николай Трофимович срывал все его планы. Он не сказал ничего такого, к чему можно было бы при­драться. Поэтому Биткозов сделал вид, будто бы вызы­вал Николая Трофимовича для того, чтобы обменяться мнениями об итогах закончившейся конференции.

XVI

Роза была единственной дочерью у матери. Два брата и отец ее погибли на фронте.

Много горя пережила старая Торгын-апа, пока вы­растила и воспитала дочь. Долгие годы пришлось ей тру­диться в своем колхозе в Жана-Аркинском районе, Кара­гандинской области. Все, что она зарабатывала, трати­лось на то, чтобы дочь могла учиться, хорошо одеваться. Роза понимала, как трудно матери. Она поступила в ин­ститут. Получив диплом, девушка отправилась в далекий пограничный колхоз на работу. По дороге заехала за матерью и увезла ее с собой.