Чемпионы Темных Богов

Френч Джон

Обрубок правой руки Кадина продолжал кровоточить, хотя уже медленнее, будто машина и плоть старались заживить рану. Он поднял ногу и поставил ее на расколотую грудную пластину Санахта. Он неспешно надавил, чувствуя, как поршни работают вместо мышц.

— Желаешь поговорить со мной перед смертью? — сказал Кадин. — Или теперь честь этого не требует?

Края сломанного керамита заскрежетали друг о друга, когда он наступил на грудь поверженного противника сильнее. Санахт поднял глаза. Кадин заметил, как в глазных линзах мечника промелькнуло нечто, чье-то отражение у него за спиной. Воин начал оборачиваться.

Силовой клинок активировался за мгновение до того, как пронзил правую часть Кадиновой груди. Он почувствовал, как внутри ребер взорвалось легкое

и левое сердце. Клинок вырвался из его груди с шипением распадающегося на атомы мяса и костей. Мир внезапно снова стал медленным, медленным, и с сереющими границами, и с привкусом крови. Он попытался поднять руку, но от нее остался лишь обрубок. Санахт тяжело вставал на ноги, опираясь на стену залитой кровью рукой, а в другой сжимая психосиловой меч. Кадин попробовал сделать шаг, но ноги его больше не слушались. Силовой клинок ужалил его вновь, вверх и сквозь задние пластины справа, в оставшееся сердце. Он повернул голову, чувствуя, как мышцы в шее стремительно теряют силу.

Марот склонил слепой шлем, когда вырвал из спины воина силовой клинок.

— Доверие… — прохрипел Кадин. Его легкие превратились в залитые кровью мешки. Стучавший в ушах пульс умолк. У него больше не осталось сердец.

— Именно, — прошипел Марот.

Кадин почувствовал, как психосиловой меч Санахта пронзил его грудь.

Казалось, как будто его ужалило льдом. У него осталось время подумать о братьях, подумать о Тидиасе, о Кадаре и Астреосе, теперь уже мертвых, ухмыляющихся ему из меркнущих воспоминаний. Их лица превратились в черепа, а затем они расхохотались, и в конце остался один только смех.

XIV

Когти

Первыми зажглись двигатели «Дщери Хель». «Штормовой вирм» и «Молот старки» последовали примеру, скользнув на позиции позади флагмана. «Смертный смех» и «Кровавый вой» двинулись подле них, удерживая позиции между более крупными судами. Все корабли были шрамировано-черными, их изначальные цвета давным-давно исчезли от прикосновений пламени и бурь. Их корпуса были покрыты многочисленными повреждениями: по подбрюшьям и спинам, будто улыбки, тянулись глубокие рытвины, носы были изрыты неровными воронками, а на жерлах пушек блестели шрамы, оставшиеся после стрельбы. Были и другие отметки — потеки металла и камня, словно их субстанция сначала текла, подобно расплавленному воску, а затем затвердела. Вокруг них на фоне звезд ярились ревущие бури света. На краткие мгновения в них можно было различить нечто, напоминавшее звериные морды. Пять кораблей обволакивали дрейфующие клубы пыли размерами с целые континенты. Это был самый край Ока Ужаса, но даже здесь варп-штормы прорывались в реальность, облизывая канал спокойствия, который вел к Кадии. Далее ждал Империум.

Корабли Волков притаились в складках бурь, тучи эфирных энергий накатывали на щиты, двигатели кратковременными выбросами удерживали их на позициях подле сестер. Они дрейфовали и выжидали, столь же терпеливо, как смена сезонов, высматривая то, что им было нужно. Наконец, оно появилось: рассеянная группа кораблей, несущаяся к свету Кадии. Поначалу это был лишь один корабль, его двигатели извергали красный свет, корпус кровоточил газом и энергией, и он шел неровным курсом, словно пьяница. Затем показался еще один, его орудия палили в пустоту, изрыгая ярость и свет во всех направлениях. Следом еще, раздувшийся и почерневший, его корпус истекал эктоплазмой. Потом десять и еще десять, дальше сотни: все они мчались к Кадии, будто охваченное паническим страхом стадо. Это был не настоящий флот, ибо у него отсутствовало какое-либо центральное командование, и к Кадии его влек лишь слепой инстинкт голодного хищника, идущего на свет. Им вслед ревели бури, и Волки выжидали. Только когда флот миновал их, Гримур приказал следовать за ними.

Корабли ускорились, запятнав пламенеющими следами грязную пустоту варпа. На мостике «Дщери Хель» Гримур прислушался к бормотанию сервиторов в красном освещении. Корабль содрогался, крик его машинного духа становился громче, пока реакторы изливали свою ярость в двигатели. Жрец в

шлеме с плуговидным носом бросил на него вопросительный взгляд. Гримур кивнул. Корабль запел от боли, когда его двигатели заработали на полную мощность.

Пять кораблей из стаи Гримура направились к далекой точке света. Если расчеты железных жрецов и предсказания рун были правдивыми, они доберутся до Кадии сразу после лоскутного флота, за которым последовали. К этому времени они будут ускоряться на протяжении дней, их реакторы будут готовы взорваться, двигатели работать на пределе, и они буквально пронзят Кадийские врата, словно стрела, выпущенная из глубин преисподней.

Свет Кадии опоясал огонь. Пустота озарилась взрывами, когда среди первой волны судов, извергнутых из варпа, детонировали мины и торпеды-ловушки. Искаженные варпом корпуса превратились в горящие обломки и куски оплавившегося шлака.

За внешним кольцом мин ждал имперский флот. Сотни имперских крейсеров, эсминцев и фрегатов выстроились возле боевых кораблей, словно рыцари, шагающие подле своих королей. Всеми ими командовали мужчины и женщины, заработавшие это право кровью и победами, и пока обращенная к Оку полусфера Кадии наполнялась огнем, они ждали.

Наконец, подошел остальной флот вторжения, ускоряясь сквозь погребальные костры сородичей. Оборонительные платформы Кадии открыли огонь, извергая паутины света на миллионы километров. Перекованные Хаосом корабли загорались, взрывались, скручивались, умирали и кричали в безмолвие. Но все равно они продолжали наступать.

Кадийский флот пришел в движение. Боевые группы вышли на позиции, эскадры выстроились так, чтобы создать сети перекрывающихся секторов обстрела. Глаза и разумы по всему флоту узрели природу угрозы и рассчитали ответные меры. Это была не атака, по крайней мере не такая, что могла увенчаться успехом, невзирая на свои масштабы; это был наплыв, Око извергало часть своих проклятых обитателей. Эта атака несфокусированной ярости была грозной, но предсказуемой. Защитникам придется заплатить цену, но строй удержится, и отразит вторжение до того, как оно начнется.

Из посадочных ангаров выплеснулись облака бомбардировщиков и спиралями понеслись прочь от своих носителей. Волны торпед обрушились на затронутые варпом суда беспощадной дробью взрывов. Корпусы превратились в километровые осколки, на ходу рассыпающие пламя и металл. Имперские бомбардировщики набросились на оставшиеся корабли, мелта-ракетами и сейсмическими бомбами превращая обломки в крошево и расплавленные брызги.

Десятки затронутых варпом кораблей погибли в первом прокатившемся огненном шторме сражения, но далеко не все. Некоторые суда сильно изменились за время пребывания в Оке, их корпуса разрослись, став подобными живой материи, подобными раковой опухоли, взращенной на ночных кошмарах. Эти бегемоты наступали дальше, не обращая внимания на то, как срывались и сгорали целые куски обшивки, вопя голосами покойников. По всей Кадийской системе стихли вокс-передачи, люди пробуждались от сна, все еще слыша чьи-то стенания на границе слуха. За покровом пламени, сотканным балетом разрушения, корчились варп-бури, тянясь ближе к реальному измерению, дабы насладиться кровопролитием.

Кадийский флот встретил выживших налетчиков слоями перекрывающегося огня. Боевые группы, уже занявшие позиции, открыли огонь по двигателям вражеских кораблей, когда те по инерции пронеслись мимо них. Быстрые фрегаты и канонерки подступили ближе, стреляя по уже обнаженным ранам. Первое из крупных судов погибло от орудий боевого корабля «Императрикс», истекая кровью и стеная от боли в варп. Оно взорвалось, пламя и газ от его смерти, замерцав, стало кровью и ошметками маслянистого вещества. Но остальные совращенные суда были далеко не беззубыми, и не пожелали умирать без боя. Некоторые открыли ответный огонь, поливая врагов грязной ревущей плазмой, испепеляя целые эскадры залпами из макроорудий. Налетчики и обороняющиеся сошлись в ближней битве, даже в смерти терзая и кромсая друг друга. И повсюду вокруг них чернота космоса превратилась в огненный ад.