Чемпионы Темных Богов
Шрифт:
Это был не тот варп, который знал Сильванус. Прежде он всегда представлялся ему в виде расселин белых и черных полос, подобно постоянно перерисовываемому и сминаемому наброску на пергаменте. Этот варп был другим, ибо его видел и облекал в форму иной разум. А еще здесь были голоса, что взывали к нему с границы зрения.
— Прошу…
Наихудшим был голос его отца.
— Помоги нам…
Его отец, мертвый вот уже десять лет, когда Сильванус отправился в Око.
— Ты слышишь нас, сын мой?
Старик зачах во мраке Терры. За свою жизнь Сильванус встречался с
Впереди него расцвели сферы матово синих и серебряных звезд. Наружу рассыпались расширяющиеся капли. Сильванус нырнул, растягиваясь, чтобы проскользнуть между двумя сферами, которые загорелись бело-черным огнем. Он знал, что где-то там вместе с ним шел «Сикоракс», прорезая шквал экранированным корпусом. Его путь был путем корабля, ибо он был навигатором.
Откуда-то из-за границ зрения вздулся смешок. Он казался мягким, подобным бархату и молоку, превращенными в звук.
— Столь долго смотрел, но никогда не слушал, — проурчал медленный голос, одновременно чувственный и резкий. — Теперь ты хочешь слушать?
Вокруг него закружились звезды из серебра. Он ощущал запах пота и чуял утреннюю росу.
«Такой мягкий, такой теплый, голос, в котором можно утонуть и более не желать дышать».
— Ты хочешь прикоснуться? Да?
Он почувствовал, как перед глазами все поплыло. Цвета начали изменяться быстрее. Парящие сферы лопнули. Брызги и полосы радужных цветов стали огромными кубами, что складывались, комбинировались и распадались, становились клетчатыми и изменяли форму.
«Что происходит?» — закричала в его разуме мысль, и Сильванус задался вопросом, не прокричал ли он где-то там этот вопрос ртом, которого более не чувствовал. Даже в Оке все было не таким, никогда не было…
— Чего ты желаешь? — голос был стуком счетным колец и скрежетанием перьев. — Это может быть твоим, — голос расхохотался, теперь жужжа, словно растревоженный улей. — Это может быыыы…
— Прошу, сын мой, — пробился сквозь шум голос его отца, громче прежнего. Сильванус чувствовал слезы в словах старика. — Мы наблюдаем за тобой, сын. Мы наблюдаем за тобой, когда ты спишь и бодрствуешь. Прошу, помоги нам…
Затем вокруг появились другие голоса, становясь сильнее, сливаясь в один.
— Помоги… Может быть… Коснуться, да..? Наблюдаем… наблюдаем… наблюдаем…
Путь впереди него вдруг превратился в полог темной листвы, озаренной сумерками. Он услышал за спиной вой, хохот на ветру, заставлявший колебаться ветки и листья, когда он понесся к ним. Сильванус услышал сзади дыхание и учуял запах гнилого мяса, застрявшего между острых зубов.
Он хотел оглянуться.
Он оглянется, он посмотрит.
Его глаза начали поворачиваться. Краем зрения он заметил желтые глаза, блестевшие сквозь покачивающуюся от ветра листву.
+ Иди на голос, +
«Ариман», — листья перед ним раздвинулись в стороны, открыв поляну, уводившую во тьму. Вой сзади становился громче, а голоса кричали, и молили, и смеялись.
+ Иди на голос, + слова были отчетливыми, будто звон колокола в безветренной ночи.
— Если бы мы только могли пойти с тобой… — сказал его отец.
+ Только на мой голос. +
Сумеречные джунгли проносились мимо, быстрее и быстрее, путь извивался, но ни разу полностью не исчезал.
— Мы можем стать свободными… — произнес голос.
+ Это просто фантомы, навигатор. +
— Мы все можем быть свободными…
«Сколько я здесь пробыл? Я все еще веду корабль, или меня уже нет? — внутри него вырос холодный ужас. — Неужели я еще один голос, попавший в ловушку шторма?»
+ Мой голос — это все, что реально. +
— Мы можем помочь тебе…
А затем лиственный полог остался позади, и его окружила пустота.
+ Сейчас, + приказал голос Аримана, и Сильванус закрыл глаз. Варп растаял, и он полетел сквозь благословенную черноту, сопровождаемый стихающими криками покойного отца в столь желанное безмолвие.
«Клятва Сигиллита» содрогалась, прорезая варп. Кошмарные когти лязгали и искрили об его щит, черные течения пытались сбить его с курса, но корабль продолжал идти точно по заданному пути. Брат-капитан Кендрион, стоявший в безлюдном стратегиуме, всматривался в изображение луны, вращавшейся в ореоле холодного света. Она выглядела жалким, всеми забытым пузырем у края куда более крупных вещей. Настоящая планета, вокруг которой она кружилась, была во много, много раз больше. Гигантская раздувшаяся газовая сфера, чья фиолетовая поверхность вихрилась белыми тучами, заработала право именоваться планетой, хотя именно ее дитя, луна, дала название всей системе.
«Аполлония». Это название он прочел на залитых кровью страницах в глубочайших архивах Титана. Фрагменты пророчеств, сведения о природе варпа и его потенциале — все это было отмечено глифом луны, чье изображение сейчас вращалось перед его глазами. Теперь он знал, откуда были родом те страницы с познаниями.
Так много тайн. Одна наслаивается на другую, пока не становятся нашей кожей, пока не становятся нашей броней.
Но в этом и был весь смысл, понял он — не было абсолютной брони, не существовало ничего, что можно было бы закопать настолько глубоко, чтобы его не смогли найти.
Он взмахнул рукой, и спроецированная луна съежилась. Аполлония стала искоркой, бездумно кружащейся вокруг вихрящегося фона своей планеты-родительницы. Орудийные станции, ожерельем опоясывающие луну, испарились. Безмолвствующие торпеды и мины, сбившиеся в бескрайние облака, превратились в пятно помех. Оборона Аполлонии могла отразить атаку небольшого флота, но им придется столкнуться не с небольшим флотом. Если Ариман узнал у инквизитора Иобель то, что хотел, он явится со всей своей мощью. Против такого оборона луны не выстоит.