Чепи
Шрифт:
Морис валялся рядом с Ионой. Та болтала ногами и пела детскую песенку. Закрыв глаза он просто ее слушал. Еще несколько недель, и он покинет их. Его корабль был готов к старту, но он оттягивал время. Морис снова должен идти дальше. В голове строились планы полета. Зачем они ему, они и так давно уже составлены. Надо просто лететь.
На следующей неделе Морис привез на Чепи Ай и Хотару. Для них уже были подготовлены комнаты. Все, кто прилетал, неделю не могли прийти в себя, только и озирались, смотрели на все, что их окружало, Хотару была не исключением. Она вспомнила, как со своей мамой впервые пошла в зоопарк и не могла отойти от клеток с попугаями, а потом простояла около слонов. Пришлось на следующий день опять идти в зоопарк, чтобы все досмотреть. Вот и сейчас она буквально летала, перепрыгивая с камня на камень и удивлялась, как ей легко. Она ловила Ай за руку, которая так и норовила упорхнуть.
Улетела
На Землю прибыл посол кацаранцев. Их станция функционировала, они смогли предоставить несколько технологий, связанных со связью и мостостроением. Кацаранцы могли дать то, что люди могут воспроизвести со своей техникой. Наверное, это мудрый шаг. Посол Икстли попросил о встрече с миротворцами, а именно с представителем совета избранных. Они знали, как устроена система миротворцев, об этом им рассказал Морис. По прибытию Бланш и Джесси (только они были в Ариадне) посол сразу с ними встретился. Разговор был закрытый, без протоколов. Икстли сообщил, что они приступили к строительству того кольца по чертежам, которые передали миротворцы. Они не уверены в положительном исходе этой работы, но, учитывая сколько для них сделал Морис, они верят в то, что это не зря, и они хотят внести свою пусть незначительную лепту в дружбу, построив данное сооружение. Бланш и Джесси удивились, поскольку знали, насколько это сооружение грандиозное и затратное. И никто в действительности не знал, зачем это кольцо нужно, и что оно делает. Но также верили, что это не зря и чертежи были неспроста. Они поблагодарили посла и просили держать их в курсе дел. Икстли хотел было встретиться с Морисом, но ему сообщили, что тот улетел в экспедицию, и путь его будет долгим. Напоследок посол сказал, что будет думать об успешном возвращении странника. Для них думать – это равносильно для землян молиться.
Иногда время течет быстро, а порой медленно. Что-то меняется, а что-то нет. Так и на Земле. Казалось, все замерло, все то же самое, безработица и забастовки, так же загрязняют воздух, уверяя, что это не так страшно, что один вулкан, что сейчас извергался на Камчатке, дает выбросов в десятки раз больше, чем все заводы мира. Может это и так, но не стоит сваливать на вулкан, коли жадность не пропала. Многие страны уже отказались от газа и нефти для выработки энергии, сократили атомные электростанции. Был сделан потрясающий прорыв в области солнечных батарей. Строились дома с окнами, которые улавливают свет, перерабатывая его в электричество. Экодом стал моден. Это дом, который не берет из инфраструктуры города ничего, ни тепла, ни электричества, ни воды. С учетом роста населения, городской дизайн менялся. Уже было проведено несколько экспериментов, когда строился дом-город. Все внутри зациклено, а вокруг этого дома только деревья и трава, никаких машин. Сам по себе дом становился круглым. Внешние стены – это окна для квартир, чтобы людям было приятно возвращаться домой. Между этажами, примерно через каждые десять этажей, были эко-этажи, где росли небольшие деревья, как бы мини-парк с детскими площадками, а внутри дома – магазины, офисы, фабрики, которые работали на обслуживание. Примерно на три таких дома отводилось отдельное пространство для промышленности. Земли национализировались для уплотнения. А то раньше один завод мог иметь сотни гектар, и половина земли простаивала. Теперь на землю требовалась лицензия. Мир менялся. Правда, не везде, но сдвиги были.
Морис вернулся, как и обещал, через год. Он сразу же доложил совету, что ничего не обнаружил. Разве что, на одной планете, которую он хотел было пролететь мимо, поскольку на ней бушевали вулканы, и вообще она выглядела как ад, дроны обнаружили бактерии в кипящей воде. Это была единственная живая материя. И все же, она была, и жила самостоятельно.
Сейчас Морис редко был в Наи. Там было пусто, Нани перебралась на станцию, Иона металась между Землей и Чепи, Дул жил на корабле, а Хотару и Ай на Чепи. Он прошелся по комнатам: пусто, пропала душа. Его тело окончательно окрепло, теперь многие не узнавали его, на вид ему было не больше двадцати лет. Когда он зашел в храм звездного странника, он посмотрел на статуи, сделанные с него. Их изготовили давно, когда он пропал во мраке звезд, но сейчас смотрел на них и не узнавал себя. Думал, что неужели он таким был, прямо как Геракл. А сейчас – тощий мальчишка.
– Привет, – поздоровался он с девушкой, которая перекладывала на алтаре множество писем.
– Привет, – улыбнулась она и тихо хихикнула.
– У тебя красивое платье, как у богини.
В ответ она только улыбнулась, но на комплимент не ответила. Девушка и вправду походила на гречанку. Волосы собраны в прическу, сверху одет тонкий радужный обод, а из одежды – только хитон, опоясанный чуть выше талии. Когда она ходила, ее ничем не стянутая грудь чуть покачивалась, что придавало ей свободу и эротизм.
– Можно познакомиться? – многие его ученики уже выросли, повзрослели. Если бы даже он хотел, то не узнал бы их, так они преобразились. Да и он уже годами не появлялся в школах.
– Не могу, – спокойно ответила она.
– Почему? – как-то даже расстроился Морис.
– У меня обет, – спокойно ответила она и пошла дальше.
– Это как понимать? – что-то не совсем понял он.
– Она послушница, – ответила за нее женщина у него за спиной.
Он хотел было уже расспросить, что это значит, но женщина также скрылась за занавеской вслед за девушкой. Странно, но он не слышал ни о каких послушницах. Что тут без него происходит, какие-то новые правила. «Интересно,» подумал он, «надо уточнить. А выглядит она красиво, здорово придумали», завершил он свою мысль и вышел из храма.
5 Уеман
За эти месяцы Морис устал от узкого пространства своей космической кельи, в какой-то момент он даже возненавидел ее. И это одиночество. Оно его доводило, хотелось прекратить поиск, вернуться и больше не появляться в этой пустоте. Смотрел на цветные рисунки Мами и вспоминал их цветущий мир. Как тоскливо одному.
После возвращения он днями ходил под открытым небом. Его кожа побледнела, и тело высохло. Он занялся спортом, возвращая себе прежнюю форму. Радовался воде, что можно не просто умыться, а плавать, и вода никогда не кончится. Валялся на пляже, щурясь солнцу, бродил по зарослям леса. Жара его утомляла, он стал уставать и киснуть, поэтому решил побродить по Уральским горам. Помнил их с детства, ездили туда зимой с отцом кататься на лыжах. Интересно, как там сейчас.
Уже на следующий день он был среди невысоких гор. Геологи говорят, что эти горы – одни из самых древних на планете. А выглядят не так устрашающе. Недавно прошел дождь, наступала осень. Ноги сразу промокли. Морис любил быть в заповедниках: тут мало народа. Он поднимался по крутой каменистой гряде. Слева росли косые сосны. Не так давно был небольшой обвал, и камни лежали поверх желтеющего ковра. Грибы. Как странно на них смотреть. Они живые, а ведь грибница – самое большое на Земле растение, ее корневая система может занимать до десятка квадратных километров. Морис нагнулся: мох. Такой простой и ужасно живучий, может пролежать под солнцем и высохнуть, но полей его – и он опять оживет. Симбиоз водорослей и растения.
Морис пошел дальше. Поднял голову: там впереди виднелась сопка. Вот было бы здорово до нее дойти. И вдруг… Он не успел ни о чем подумать, как сработала защита. Сознание создало защитную сферу. Оглушительный удар. Упал, перекатился и опять удар, потом еще и еще. Морис не понимал, что это. Но удары сыпались, буквально из ниоткуда, как будто из пустоты. Подпрыгнул и резко атаковал. Правда, не знал, кого атаковывать. Его плазменный шар, выброшенный из ладони, с шипением врезался в землю, подняв в небо прошлогоднюю подстилку. Опять удар. Однако, он успел сгруппироваться и, теперь уже сжавшись и усилив сферу до максимума, высматривал противника. Присел, закрыл глаза, постарался успокоиться. Сфера выдержит. Потом он поднял веки, взглянул на мир так, как обычно рассматривает энергетическое поле людей. Вот они. Их не видно, но поле светится красным. Их энергетика небольшая, тонкая. Странно, но думать было некогда. Один из них прыгнул в его сторону. Морис видел его и мгновенно выбросил в его строну плазму. Нападающий не успел добежать, согнулся и рухнул на землю. Не дожидаясь повторения с их стороны, Морис развернулся и сразу получил удар, потом еще и еще. Его атаковали с четырех сторон. Эти красные были упертые, били со всего маха. Морис отскочил, отпрыгнул от камня и сразу выбросил два шара. Один пролетел мимо, но второй попал в цель и также поразил нападающего. Осталось еще три. Они замешкались, всего на мгновение, и снова бросились на него. Тут от злости Морис буквально выбросил из груди сгусток энергии, и нападающие отлетели на десятки метров назад.
Они стояли и не двигались, не погибли как те первые двое, но и не нападали, не знали, что им теперь делать. Как-то он почувствовал, что есть кто-то еще. Морис резко повернул голову: трое, еще трое. Но и они не атаковывали, стояли от него метрах в десяти. У одного из них был не красный цвет энергетики, а желтоватый, а ближе к земле темно-оранжевый. Он неспешно шел, как будто понимал, что Морис его видит. Шошел кругом, и Морис повернул за ним голову. Как будто из прозрачного тумана появилась фигура. Это был не человек.