Черчилль. Биография

Гилберт Мартин

16 августа Черчилль следил за ходом боев из командного центра 11-й группы истребительной авиации в Аксбридже. В этот день в воздух поднимались почти все британские истребительные эскадрильи. Но 47 самолетов немцы успели уничтожить еще на земле. Уезжая из командного центра, Черчилль обернулся к Исмею со словами: «Не говорите со мной. Я никогда еще не был так тронут». Примерно через пять минут он снова обратился к Исмею и произнес: «Никогда еще в истории человеческих конфликтов столь многие не были так обязаны столь немногим». Он повторил эти слова четырьмя днями позже, когда делал в палате общин обзор боевых действий. Эти слова «запомнятся навсегда, – написала ему дочь Асквита Вайолет и добавила: –

Ничего более простого, более величественного и более истинного не произносилось в столь великий момент истории человечества. Вы полностью превзошли своих прежних противников! Даже мой отец бы это признал. Ему бы это очень понравилось!».

В выступлении Черчилля 20 августа было еще несколько фраз, отразивших общественное настроение непокорности и уверенности. Раскрыв сделку «эсминцы в обмен на базы» с Соединенными Штатами, которая означала, что две страны в ближайшие годы «в некоторых вопросах будут действовать заодно для взаимной и общей пользы», Черчилль сказал, что это – процесс, который он уже не может остановить, даже если бы хотел: «Никто не может остановить его. Как Миссисипи, он уже течет сам по себе. Пусть течет. Пусть течет полноводной рекой, неумолимо, неодолимо, благотворно в обширные земли и лучшие дни».

Черчилль подкреплял свои слова делом. Месяцем ранее Рузвельт согласился, при условии соблюдения строжайшей секретности, направить миссию высокого уровня в Лондон для обсуждения возможных областей совместной англо-американской стратегии. Истинная цель миссии была скрыта под названием «Комитет по стандартизации вооружений». 22 августа Черчилль дал обед в честь трех членов миссии, прибывшей в Британию. Его личное влияние само по себе было важным фактором военной мощи Британии. Месяц назад, когда генерал Пакенхэм-Уолш направлялся с миссией в Соединенные Штаты, постоянный заместитель военного министра попросил Черчилля встретиться с ним перед отъездом, чтобы «над ним было сияние горы Синай, когда он прибудет в Вашингтон». Свои личные мысли Черчилль высказывал в узком кругу друзей. В конце августа он сказал им, что Соединенные Штаты «с энтузиазмом аплодируют героическим поступкам, которые совершают другие».

Пришло время скорректировать военную политику, выработанную в мае в тяжелой и неопределенной ситуации. Став премьер-министром, Черчилль назначил себя также министром обороны, сделав главой секретариата своего ведомства Исмея. Министр обороны являлся председателем Комитета начальников штабов. Три начальника штабов – адмирал флота сэр Дадли Паунд, генерал сэр Джон Дилл и главный маршал авиации сэр Сирил Ньюэлл – встречались ежедневно, чтобы принимать решения как по непосредственным боевым действиям, так по планированию будущих операций. Когда Черчилль не мог присутствовать, его представлял Исмей.

Отношения между Черчиллем и начальниками штабов строились на основе взаимного уважения, подкрепленного необходимостью тесного сотрудничества против безжалостного врага. Каждое решение в области ведения войны должно было быть одобрено всеми тремя начальниками штабов; если они не соглашались с каким-либо предложением Черчилля, оно продолжения не имело. Но вопросов, по которым достигалось взаимное согласие, было гораздо больше, чем тех, которые вызывали споры. В целом их отношения были тесными, конструктивными и дальновидными, выкованными в горниле опасности и борьбы за выживание.

Лидерская роль Черчилля была примечательна даже на уровне начальников штабов. «Он обеспечивал поток идей, стимулирующую энергию и политическое руководство, – позже записал член секретариата Министерства обороны полковник Иэн Джейкоб. – Они все превращались в последовательную военную политику, и оказывалось, что все планы соответствуют ресурсам». Один из личных секретарей Черчилля Джон Пек позже вспоминал «их глубокое уважение, даже в нередких случаях, когда они не соглашались, к его военным талантам, если не гениальности». Пек добавил, что бывали случаи, когда начальники штабов обращались к Черчиллю за военными советами. Те, кто имел возможность наблюдать Черчилля и начальников штабов за работой, соглашались с тем, что, как написал Джейкоб, они представляли собой «великолепную команду».

24 августа Черчилль подготовил документ, определяющий дальнейшие отношения между уже существующими группами, формирующими военную политику. Комитет объединенного планирования, состоящий из высшего военного командования и руководства разведки, должен представлять планы операций на суше, на море и в воздухе. Комитет объединенного планирования должен был также «прорабатывать в деталях те планы, которые направлялись ему министром обороны», то есть самим Черчиллем. Все эти планы затем направлялись в Комитет начальников штабов и, в случае одобрения, начинали реализовываться без дальнейших консультаций. Если же у Комитета начальников штабов возникали «сомнения или разногласия», планы возвращались во вновь созданный комитет обороны при Военном кабинете. В комитет входили Черчилль, Эттли, Бивербрук и три министра-силовика – Иден, Синклер и А. В. Александер. На обсуждениях в комитете обороны присутствовали начальники штабов и Исмей.

Объясняя цель создания комитета обороны, Черчилль сказал Идену, что чувствует «наверняка», что может полагаться на руководителей силовых министерств в их способности «помогать мне определять энергичное и позитивное направление ведения войны и преодолевать мертвый груз инерции и торможения, из-за которого пока противник опережает нас по всем пунктам». Комитет обороны быстро стал арбитром всех военных операций, а Военный кабинет – всех решений вне сферы военных операций. Сам кабинет министров оказался важнейшим инструментом реализации политики, определяемой Комитетом обороны и Военным кабинетом; каждый министр, не входящий в состав комитета, был наделен широкой зоной ответственности. Ожидалось, что они будут исполнять свои задачи энергично и без постороннего вмешательства.

Координация всех этих действий была возложена на секретариат кабинета министров под руководством секретаря сэра Эдварда Бриджеса, который также был секретарем Военного кабинета. «Его советы были честными и бесстрашными, – позже вспоминал один из личных сотрудников Черчилля Джон Мартин, – и он был готов спорить с Черчиллем, если не был согласен с ним. В свою очередь, премьер-министр относился к его суждениям с огромным доверием и обращался к нему, чтобы убедиться в правильности направления своих решений». Среди задач Бриджеса было обеспечение высочайшей степени секретности в структуре администрации. Это он делал умело и тактично.

Надежный инструмент ведения войны был создан; Черчилль, с его неукротимой энергией, огромным опытом и неколебимой верой в победный исход обеспечивал его движущей силой и огнем.

24 августа Черчилль обратился с предложением присвоить майору Джеффрису, с которым познакомился в Адмиралтействе, когда планировалось минирование Рейна, звание подполковника. Джеффрис, который произвел большое впечатление на Черчилля своей изобретательностью и энергичностью, руководил экспериментальным армейским учреждением в Уайтчерче, расположенным в 15 километрах от Чекерса. Позже Черчилль взял его под свой личный контроль в Министерство обороны. Линдеман навещал его каждые две недели. Иногда образцы экспериментальных новейших бомб, мин и взрывчатых веществ привозили в Чекерс, чтобы продемонстрировать премьер-министру.