Черчилль. Биография
Шрифт:
Клементина хотела, чтобы муж отказался от лидерства в партии. Как вспоминала их дочь Мэри, она аргументировала это тем, что «он был призван голосами всей нации, безотносительно одной партии» и что, приняв предложение, он может «оскорбить широкое общественное мнение». Но Черчиллю для работы нужны были коллеги по партии. Как писала его дочь, «в эти тяжелые времена их надежная поддержка постоянно придавала ему сил и уверенности». 9 октября он стал лидером партии. На следующий день родился его внук Уинстон, сын Рэндольфа. Памела в это время жила в Чекерсе. В следующий визит туда Черчилль заметил, что, если бы немцы решили в этот момент разбомбить Чекерс, они могли бы «одним махом покончить с тремя поколениями. Видимо, они считают, что я не настолько глуп, чтобы приезжать сюда». Колвилл записал: «Он не против случайности, но считает ошибкой стать жертвой умысла». Далее Черчилль
В этот уик-энд Черчилль был оживлен и общался с гостями Чекерса в неформальной обстановке. 13 октября он сказал им: «Живой гунн – это война в перспективе». Он также заметил, что «нынешняя война очень подойдет англичанам, как только они к ней привыкнут. Они предпочтут все пойти на фронт и принять участие в обороне Лондона, нежели безнадежно наблюдать за массовой бойней, как при Пасхендале». Когда стала ощущаться нехватка снарядов, он распорядился, чтобы зенитки стреляли холостыми зарядами, издающими очень громкий звук, дабы «избежать удручающей население тишины». Холостые заряды должны были также сбивать с толку немцев «вспышками на земле» и в то же время заставить их «меньше думать о наших атакующих истребителях».
Немецкие налеты продолжались. 14 октября, когда Черчилль ужинал в небольшой комнате, специально выделенной для него на Даунинг-стрит, 10, бомба упала на Плац-парад конной гвардии. Он немедленно приказал дворецкому, повару и прислуге перенести всю еду в столовую, покинуть кухню и укрыться в подвальном убежище. Через три минуты от второй бомбы, упавшей в пятидесяти метрах во дворе со стороны здания, выходящего на Казначейство, кухня разрушилась. Предчувствие Черчилля спасло его штат. Через два дня еще от одной бомбы, упавшей во двор, погибли четыре человека, укрывавшиеся в подвале Казначейства. 17 октября, когда количество только гражданского населения, погибшего в Лондоне, достигло 10 000, один парламентарий в курительной комнате палаты общин обратился к Черчиллю с просьбой предпринять ответные действия. Он ответил: «Это военные действия, а не гражданская война. Вы и кто-то еще, возможно, хочет убивать женщин и детей. Мы хотим (и преуспеем в нашем желании) уничтожать немецкие военные объекты. Я уважаю вашу точку зрения. Но мой девиз – дело прежде всего».
21 октября Черчилль узнал, что потоплено 500-е британское торговое судно. В пересчете на тоннаж Британия потеряла 2 миллиона тонн. «Это сильно угнетает премьер-министра», – записал Колвилл. В этот день в Атлантике немецкая авиация атаковала два грузовых конвоя, идущие из Канады, потопив 17 кораблей в одном и 14 – в другом. В этот вечер, выступая с радиообращением к французам, он сказал: «Мы в Лондоне ждем давно обещанного вторжения. И рыбы тоже».
Говоря о Франции, Черчилль заявил: «Я никогда не поверю, что она навсегда потеряла свое место среди великих мировых держав». Французы должны восстановить боевой дух, пока не стало слишком поздно. «Вскоре вы почувствуете тяжесть руки, которая борется за вас». Британия думает только об одном: «Вышибить жизнь и дух из Гитлера и гитлеризма. Только об этом, все время и до конца. Нам не нужно ничего ни от какого народа, кроме уважения». Свое выступление он закончил так: «Спокойной ночи. Спите, чтобы к утру набраться сил. Ибо утро настанет. Оно ярко высветит смелость и правду, согреет добром страдающих за наше дело, славой покроет могилы героев. Наступит рассвет. Vive la France! [47] Да здравствует марш простого народа всех стран к справедливому и заслуженному будущему, вперед, к свободной и полнокровной жизни!»
47
Да здравствует Франция! (фр.)
На этой неделе и следующей Лондон подвергался ожесточенным бомбардировкам. За последнюю неделю октября в Британии погибло более 800 гражданских лиц, в том числе 50 лондонцев, укрывшихся под железнодорожным мостом, принявшим на себя основной удар. Число месячных потерь перевалило за 6000. В этот момент непрестанных и разрушительных бомбежек вторжение немецких войск представляло наибольшую опасность. Тем не менее 27 октября немецкое командование направило совершенно секретную директиву всем войскам, сосредоточенным у берегов Ла-Манша, «продолжать подготовку согласно плану». Сообщение, зашифрованное «Энигмой», было немедленно перехвачено британской радиоразведкой и через несколько часов расшифровано в Блетчли-парк. Изучавшие это сообщение пришли к выводу, что вторжение вряд ли состоится в ближайшее время, если все еще продолжается «плановая подготовка».
28 октября воздушная фотосъемка, существенный компонент всех разведывательных действий, зафиксировала заметное перемещение немецкого флота к востоку, прочь от Британии. Это, в сочетании с сообщением предыдущего дня, стало решающим. Гитлер не планировал вторжение в Британию в этом месяце, а с учетом приближающейся зимы, вероятно, не собирался этого делать как минимум в ближайшие четыре-пять месяцев. 2 ноября в Чекерсе Колвилл, которому не были известны подробности, записал, что Черчилль «считает, что вторжение отменяется».
Черчилль испытал существенное облегчение, но в этот же день, 28 октября, когда появилось второе подтверждение, что Гитлер не строит планов вторжения, войска Муссолини вторглись в Грецию. Итальянская авиация бомбила Афины. «Значит, мы должны бомбить Рим», – немедленно отреагировал Черчилль в записке новому начальнику штаба авиации сэру Чарльзу Порталу. На самом деле через три дня бомбардировке с воздуха подверглись военные объекты в Неаполе. Был нанесен удар и по Берлину. «Бомбардировки Германии прискорбно малы», – отметил Черчилль.
Угроза непосредственного вторжения миновала, и Черчилль начал прилагать все усилия для поиска людей, самолетов и снаряжения для Греции, которой Британия дала гарантии в марте 1939 г. Иден обращал внимание на опасность отправки слишком большого контингента войск из Египта, опасаясь, что Италия может продвинуться еще ближе к Каиру. Но 3 ноября, в тот день, когда первые британские части высадились в Греции, Черчилль убедил его «крепко держать ситуацию в руках, отбросить страхи и нерешительность и воспользоваться возможностью, которая нам представилась». Черчилль добавил: «Безопасность прежде всего – этот лозунг ведет к проигрышу войны, даже если бы вы могли обеспечить безопасность, которой на самом деле нет». На следующий день Черчилль заявил в Военном кабинете: «Если Греция проиграет, будут говорить, что мы, несмотря на гарантии, позволили проглотить еще одного мелкого союзника».
Комитет объединенного планирования и начальники штабов одобрили решение «временно ослабить Египет» ради помощи Греции. Как и Черчилль, они полагали, что нехватка военного снаряжения во многих областях не может стать причиной приостановки мер, считающихся необходимыми для ведения войны. Но были и обнадеживающие, и тревожные признаки. 3 ноября, впервые почти за два месяца, немецкие бомбардировщики пролетели мимо Лондона. «Очевидно, им не нравится оказываемый здесь прием, – заметил Черчилль на следующий день, – или ответные удары по Берлину». 5 ноября Рузвельт во второй раз был избран президентом на четырехлетний срок. Затем, утром 6 ноября, штаб 16-й армии немцев направил совершенно секретное указание соответствующим командирам, что часть оборудования для оснащения десантных барж, расположенных в Бельгии и Северной Франции, «следует вернуть на берег», оставив лишь то, что необходимо для «тренировок». Указание перехватили и дешифровали в Блетчли-парк. Вечером 6 ноября Черчиллю передали экземпляр в запертом ящике, ключ к которому был только у него. Гитлер решил продолжать завоевания где-то в ином направлении.
7 ноября Черчилль получил еще одну хорошую новость. Пять британских военных кораблей доставили по Средиземному морю в Египет продукцию военного назначения, чего он требовал уже некоторое время. Днем позже он узнал, что главнокомандующий британскими войсками на Ближнем Востоке генерал Уэвелл закончил разработку плана вытеснения итальянской армии из Египта. «Я урчал, как шесть кошек», – позже вспоминал Черчилль. «В конце концов, – сказал он своим советникам, – мы можем сбросить ненавистные оковы обороны. Войны выигрываются превосходством силы воли. Теперь мы перехватим инициативу у врага и навяжем ему свою волю». Теперь Черчиллю нужно было найти тонкий баланс между военными поставками, необходимыми для Египта и Греции. Ресурсов на оба направления не хватало, но защищать надо было и то и другое. Он также хотел быть уверенным, что британские города обладают адекватной противовоздушной обороной. 8 ноября, встревоженный нехваткой зенитной артиллерии в Ковентри, военные заводы которого уже шестнадцать раз подвергались бомбежкам, он дал указание усилить противовоздушную оборону Ковентри. Такого рода инструкции выполнялись немедленно; он наклеивал на них специальные красные полоски со словами «выполнить сегодня».