Череп императора
Шрифт:
К моменту, когда на столе появилась фарфоровая супница («Ага, скоро конец», — подумал я), мы с Дэном были практически братьями. Забыв о так и не сказавшем ни слова генконсуле, мы спорили о пельменях. Я доказывал, что это русское национальное блюдо («Вспомните Гоголя — что там у него ел этот, как его… в „Вечерах на хуторе близ Диканьки“? Скажете, вареники? Так это те же пельмени!» — горячился я), а он, повесив на спинку стула свой пиджак, стоял на том, что блюдо это китайское, доказательство чему — сама форма слова «пель-мень», что по-маньчжурски означает «отрубленная голова», и если я хочу, он может рассказать мне на эту
— Скажите, Илья, а как давно вы знакомы с Ли Гоу-чженем? — с невинным видом поинтересовался Дэн.
Доверительно наклонившись к своему новому другу, я сообщил:
— Вы знаете, я практически вообще не был с ним знаком.
Дэн скорбно потупил взор, и мы помолчали.
— Давайте будем откровенны, — наконец заговорил китаец. — О господине Ли я спрашиваю вас отнюдь не из любопытства. Убийство нашего соотечественника — событие экс… экзтра…
— Экстраординарное, — подсказал я.
— Да-да. Вы — журналист крупной газеты и должны понимать: то, что произошло вчера, очень и очень серьезно. Будет скандал, и не в интересах города, чтобы этот скандал получил широкую огласку.
Решив, что начинается серьезный разговор, я плюнул на светские условности, вытащил из кармана вожделенную пачку «Лаки Страйк» и с наслаждением закурил. От запаха благовонных китайских пахитосок можно было просто угореть. Старательно подбирая слова, я заверил глубокоуважаемого господина Дэна — как, черт возьми, называется его должность? — в своем искреннем желании сделать все возможное для того, чтобы последствия столь печального события никоим образом не смогли бросить тень на наши с Китаем традиционно дружественные отношения.
— Понимаете, Дэн, — можно я буду называть вас просто Дэн? — мстительно поинтересовался я, — уровень преступности в Петербурге в последнее время постоянно ползет вверх. Это большая проблема, но все мы ищем возможности бороться с этим злом. То, что жертвой бандитского нападения стал иностранный гражданин, просто возмутительно. Я не милиционер, но думаю, органы сделают все возможное, чтобы найти и покарать виновных. — Переведя дух, я глубоко затянулся и вспомнил увесистый «Ролекс» на запястье бизнесмена из Китая. — Конечно, это ужасно. Из-за каких-то часов или кошелька убивать человека…
Дэн задумчиво на меня посмотрел:
— Из-за часов?
— Ну, вашего соотечественника ведь ограбили?
— Нет.
— Как «нет»? — Честно сказать, я растерялся.
— В ФСБ нам сообщили, что из вещей господина Ли ничего не пропало.
— Что, и кошелек не взяли?
— И кошелек.
Достав из пачки новую сигарету, я прикурил ее от предыдущей. Черт, а действительно… Я как-то не задумывался, но из-за чего все-таки завалили этого китайца? Вчера в туалете, стоя над его трупом, я как-то сразу решил, что какой-то обожравшийся наркотиками придурок позарился на пухлый бумажник коммерсанта. Мало ли уродов с пистолетами ходит нынче по найт-клабам?
— Илья, я наводил о вас справки, — заговорил Дэн. — Все, с кем я беседовал, говорят, что вы профессионал. Журналистское расследование — это ваш коронный жанр. Скажите, о чем просил вас наш соотечественник?
Это уже становилось утомительно. Сперва ФСБ, потом эти. Медленно, чтобы до китайца дошло, я по пятому разу принялся излагать историю вчерашнего вечера. Девушек-машинисток я из уважения к собеседнику опустил и начал с исчезновения Леши Осокина. Визит в клуб. Анжелика со своим никотиновым голоданием. Знакомство с «братцем Ли». Эрго: я ногой вышибаю дверь мужского туалета.
— Вы хотите сказать, что не знаете, кем был Ли Гоу-чжень? — ласково улыбнулся Дэн.
— Знаю. Ли Гоу-чжень был коммерсантом из Китая.
Дэн продолжал улыбаться.
— Ли Гоу-чжень, убитый вчера в вашем городе, был меценатом, знаменитым на весь Китай. Он был «цзи-цзу» — выходцем из семьи китайцев, живущих вдали от Родины. Семья господина Ли долгое время жила в Южной Африке, там они сделали капитал на алмазном буме конца шестидесятых годов и были очень состоятельны. Очень-очень состоятельны. Однако в начале девяностых господин Ли решает вернуться в КНР и привозит с собой все сбережения. Понимаете, сегодня у нас все не так, как было во времена культурной революции. — Заскучавший было генконсул Ю услышал знакомые слова и согласно закивал. — Сейчас многие китайцы — очень состоятельные люди. Они вкладывают деньги в национальную экономику, помогают возрождению отчизны. Ли Гоу-чжень тоже помогал. Он ездил по миру, находил предметы китайской старины, выкупал их и бесплатно передавал в наши музеи. За эти заслуги Государственный Совет вручил ему орден. Он всего себя отдавал этому делу. Господин Ли даже не был женат, чтобы семья не стесняла его возможности ездить по свету.
Ага, подумал я, женат он не был. Выходил из положения другими способами. Наверное, Анжелика много чего про эти способы может рассказать.
У меня сложилось впечатление, что Дэн обкатывал на мне некоторые тезисы своего официального некролога перед отправкой в Пекин.
— Обидно, что я не знал всего этого раньше. Мне очень жаль, что именно такой замечательный человек, как господин Ли, пал жертвой банального грабежа. Очень жаль.
— То есть вы все-таки думаете, что это был грабеж?
— А что же иное?
Было видно, как старательно, чтобы не сказать того, чего не следует, Дэн подбирал слова.
— Нам кажется, что в Петербурге Ли Гоу-чжень обнаружил некую культурную ценность, имеющую большое значение для китайского народа, — наконец выдавил он из себя.
— И что же это за ценность?
— Этого мы пока не знаем, — развел руками Дэн, — но думаем, что вчера вечером эта вещь уже была у него в руках и именно из-за нее он был убит. А еще мы думаем, что господин Ли передал эту вещь именно вам.
4
Чертовы китайцы.
Среди всего того дерьма, в котором я живу последние несколько лет, только проблем с невинно убиенными китайскими саввами морозовыми мне для полного счастья и не хватало. Кроме этого, было уже все. Регулярные звонки в редакцию с сиплым шипением в трубку. Письма с обещанием то ли разрывной пули в затылок, то ли часовой бомбы с доставкой на дом. Вламывающиеся в кабинет осоловевшие от наркотиков типы со зрачками во всю радужку. А вот теперь еще и это.