Череп со стрелой
Шрифт:
Родион и Штопочка поначалу отваживались на вылазки, но окоченевшие на дежурстве берсерки кипели такой лютой злобой, что от вылазок пришлось отказаться. И без того уже люди Тилля, мстя шнырам за обстрел пнуфами, перебили всех кошек, которых смогли поймать за оградой. Суповна, которая раньше кричала, что передушит надоедливых котов, прорыдала весь вечер и приготовила на ужин такую пересоленную кашу, что ее никто не смог есть.
Фреда в эти дни была повсюду: и в пегасне, и в шныровских подвалах, и в кладовке, где в одиночку перебрала мешок с подмоченным рисом, и даже в медпункте,
— Стоп! — сказала Рина, имевшая цепкую память. — А разве ты за что-то отвечаешь? Ты же сказала, что сложила ответственность!
— А она опять ее взяла! — наябедничала Лара. Она тоже не теряла время даром. Чтобы поддержать в шнырах боевой дух, Лара наклеила накладные ногти и покрасила их в цвета флага первошныров. Правда, теперь она ничего не могла делать, зато это было очень патриотично.
Даня не возвращался, связи с ним не было. Где он, никто не знал, а звонить ему домой не рисковали. Боялись, что он попал к ведьмарям, но опять же чтобы утверждать это, нужны были факты.
Сашка по-прежнему представления не имел, как ему вернуть втянутые черепом закладки. А расстаться с ними было давно пора. С Сашкой начинали происходить непонятные вещи. За завтраком он вдруг понял, что у него две правые и две левые руки. Сашка растерялся, вместо ложки вцепился в тарелку и опрокинул ее себе на колени. В следующий раз Сашка стал двоиться в пегасне, когда, пытаясь сесть в седло, обнаружил, что оно уже кем-то занято. Все это длилось какое-то мгновение. Он увидел только очертания фигуры, после чего и сам уже оказался в седле.
Как-то вечером Сашку и еще двух дежурных отправили разгребать мокрый снег вокруг котельной и перетаскивать уголь, если что-то найдется под снегом, в одно место. Ситуация складывалась непростая. Топить нечем, да еще котел забарахлил. Изредка дверь котельной распахивалась. Оттуда вместе с дымом вываливался покрытый копотью Кузепыч и просил почесать ему то спину, то шею. Сам он этого сделать не мог, поскольку руки его по локоть были в смазке. Кузепычу чесали спину, он, вставая на колени, окунал голову в подтаявший снег и вновь отправлялся доламывать котел.
Вместе с Сашкой трудились Вовчик и Гоша. После получаса вялой работы Гоша заявил, что он наступил на гвоздь, и отправился сдаваться в медпункт. Сашка с Вовчиком остались вдвоем. Вовчик еще минут десять покидал снег, после чего воткнул лопату в сугроб и тоже засобирался.
— А ты куда?
— А я ему не верю. Он даже не хромал. Пойду выясню, дошел он до медпункта или нет! — сказал Вовчик и умчался.
Сашка некоторое время подождал, но никто не вернулся. Видимо, Гоша умер от столбняка, а Вовчик его оплакивал. Поняв, что предстоит работать одному, Сашка хотел выдернуть из сугроба лопату Вовчика, которая
— А ключ ты мне не тот принес! — заявил он.
— Какой ключ? — растерялся Сашка.
— Я ж говорил: те, что в изоленте, они, якорный пень, все разболтанные! Да не, не надо ничего! Я справился! — Кузепыч неуклюже повернулся, как пробирающийся между камней краб.
Сашка предложил почесать ему спину.
— Забыл? Ты мне только что почесал! — удивился Кузепыч и опять скрылся в дыму.
Сашка, ошеломленно глядящий ему вслед, услышал звук скребущей по асфальту лопаты. Он заглянул за угол и увидел фигуру в шныровской куртке.
— Вовчик? — окликнул Сашка, хотя уже видел, что это не Вовчик.
Человек обернулся. Сашка узнал того, кто до дикости раздражал его на любом любительском видео, чей голос был ему омерзителен, когда он слышал его в записи, и лицо которого, тщательно отыскиваемое на всех фотографиях, всегда получалось исключительно плохо. В общем, самого противного и одновременно самого любимого человека на земле. То есть самого себя.
Сашка вспомнил двойную ягоду, которую череп вытянул из камня.
— Привет! — сказал человек.
— Привет! — ошеломленно отозвался Сашка. Он отметил, что двойник ведет себя более естественно и менее напряженно.
Не желая признавать этого, Сашка решительно — а слишком большая решительность — это косвенный признак нерешительности — протянул ему руку. Двойник протянул ему свою. В момент соприкосновения Сашкину руку ужалило во внутреннюю часть локтя, как это было однажды в детстве, когда он схватился за оголенный провод телевизора. Сашка рванулся и, не устояв, упал в сугроб. Когда он вскочил, двойника перед ним не было. Лопата Вовчика валялась на снегу.
«Он исчез? Или я исчез?» — подумал Сашка, не решаясь ее поднять.
Но одно Сашка успел почувствовать несомненно: прикоснувшаяся к нему рука не была рукой призрака. Материальная, настоящая, живая рука. Сашка назвал своего двойника Сашка-1, он же Сашка-Уно, он же просто Уно. В конце концов прижилось именно это последнее имя.
Уно появился и на следующий день. Утром он в пегасне помогал Меркурию лечить Бинту разбитое копыто. Вечером дал фофан Макару, который закрыл Кирюшу в туалете для девочек. Сашка этого не видел, но ему сказали, что он это сделал, и он догадался, что это был Уно.
Про Уно Сашка не рассказывал никому. Даже Рине. Рина сообщила ему сама, из чего Сашка заключил, что ее встреча с Уно уже состоялась.
— Ты был очень мил сегодня днем. Обручальное кольцо из моркови — это супер. Правда, я его случайно съела! — Рина потерлась щекой о его куртку.
— Из моркови? — с недоумением переспросил Сашка.
— Ну да. Сделаешь мне еще?
Сашка пообещал. Обнимая Рину, чтобы она не видела его лица, он вспоминал, что идея про обручальное кольцо из моркови приходила ему и самому, но он почему-то не довел ее до конца. А Уно довел. Все-таки одна синяя ягода опережала в пульсации другую, и, похоже, эта была ягода Уно.