Через годы и испытания
Шрифт:
В Дмитриевке в местной церквушке и школе при ней служил отец Веры Кузнецовой Дмитрий Никифорович Казанский со своей женой Олимпиадой Николаевной Казанской.
Мой отец пограничник Кузнецов Леонид Иванович
Моя
Дмитрий Никифорович Казанский происходил из очень бедной семьи Гуляевых. Но за выдающиеся способности был принят в Казанскую духовную семинарию, по окончании которой получил духовный сан, фамилию Казанский и церковный приход в деревне Дмитриевка в Пензенской губернии. У Дмитрия Казанского было три брата, которые тоже получили духовные звания в Казанской духовной семинарии и приходы в Пензенской, Саратовской и Самарской губерниях.
В музее города Балашова Саратовской области была выставлена переписка Дмитрия Казанского с Ильей Ульяновым, что говорит об активной позиции Д. Казанского. Советскую власть он не принял.
По женской линии семья Казанских была связана с семьей Сургучевых, известной в Сызрани и Балашове. Братья Казанские не приняли советскую власть, и появление демобилизованного пограничника в семье антисоветски настроенного Дмитрия Казанского было встречено холодно.
В 1938 году все братья Казанские были репрессированы.
Никто из нас, детей Кузнецовых, не видели, не слышали, не знали своего деда Дмитрия Казанского.
Шаля
Шаля – небольшой поселок на Транссибирской магистрали на перегоне между городом Молотовым (ныне Пермь) и Свердловском (ныне Екатеринбург).
В 1937 году этот небольшой поселок (основан в 1904 году) получил статус районного центра (до этого тот находился в селе Сылва).
В Шале не было даже роддома, и Вера Кузнецова, молодая жена секретаря райкома ВЛКСМ, уехала рожать первенца в город Белинск Пензенской области, где жили в это время ее мать и старшая сестра Катя. Первенца назвали Юрой.
Работать комсомольским секретарем пришлось недолго. Освободилось место председателя Шалинского райисполкома и двадцатисемилетнего Леонида Кузнецова избрали на эту должность. На молодого руководителя легла ответственность за развитие одного из районов Свердловской области.
Новому председателю райисполкома выделили жеребца Стрекулиста, кошёвку (телегу с сидением) и соответствующую амуницию.
Вокзал станции Шаля
В 1939 году родился второй сын – Боря, то есть я. Первое, что я запомнил из раннего детства, это соленый запах лошадиного и человеческого пота, исходивший от отца. В гимнастерке, оставшейся от армии, с револьвером на широком ремне, верхом на Стрекулисте он ездил по району, организуя колхозы, выполняя план по заготовкам хлеба, сена, овощей, молока, мяса…
Второе сильное впечатление, оставшееся от раннего детства, – строительство торцевой (выложенной деревянными чурочками) дороги.
Строительством руководила Сметаниха, дородная женщина с зычным голосом, жена первого секретаря Шалинского райкома ВКП (б) Сметанина. Тот был первым лицом в поселке и во всем Шалинском районе. По должности ему
Сметаниха в восемь утра выходила из дома и своим зычным голосом начинала звать женщин поселка на строительство торцовки. Женщины выходили, она распределяла участки и закипала работа.
«Эмку» на ходу я не запомнил, она все время стояла возле дома Сметанина. Но смотреть на нее я мог часами. Такие машины я видел в книжке «Календарь колхозника», и они мне казались каким-то чудом.
Из других чудес я запомнил черную тарелку репродуктора, который «умел» говорить и петь, и будильник, который можно было разбирать на части.
Еще из довоенного детства я запомнил железную дорогу, поезда, с грохотом проносящие по ней и… аэроплан в небе. Когда он летел, все жители поселка выбегали из домов и зачаровано смотрели на него.
Шаля состояла из одной улицы. Но в «Календаре колхозника» я видел картинки с большими городами, машины на гусеницах (тракторы), портрет И.В. Сталина и каких-то других «дядей» …
У нас, в отличие от большинства семей Шали, была черная тарелка репродуктора. Оттуда доносились песни, в которых были слова «дан приказ ему на запад, ей в другую сторону, уходили комсомольцы на гражданскую войну», «если завтра война, если завтра поход, будь сегодня к походу готов», «над границей тучи ходят хмуро, край суровый тишиной объят, в эту ночь решили самураи перейти границу у реки…», «бей винтовка метко, без пощады по врагу, я тебе моя винтовка острой саблей помогу…», «три танкиста, три веселых друга – экипаж машины боевой».
Приближение войны ощущалось все отчетливее.
Отец с первенцем сыном Юрой
Война
22 июня 1941 года в Шале был яркий солнечный день. Воскресенье. Планировалось массовка за поселком. Народ уже собирался и двигался за поселок в сторону Сылвы.
… я увидел аэроплан. Он летел низко, от него отделялось что-то белое. И превращалось в листовки. Люди читали, мрачнели, женщины плакали, выли… Это были листовки с сообщением о том, что на нашу страну вероломно напала Германия.
Таким я запомнил первый день войны.
Тревога и горе поселились в Шале.
Чаще стали проходить через станцию поезда с солдатами и вооружением. В сторону города Молотова двигались эшелоны с бойцами, пушками, танками. В сторону Свердловска – теплушки с эвакуированными и оборудованием.
По улицам ходили группы подростков с деревянными ружьями. На поляне за поселком их учили штыковому бою с фашистами.
За поселком рыли противотанковые рвы и ставили ежи.
В садике вместо обычного супа стали давать суп с крапивой.
На станции Шаля досками была огорожена площадка, на которой разгружали жмых для коров. Мы, пацаны, пролезали под забором и «воровали» по кусочку жмыха. Он казался вкусной едой. Площадку вскоре ликвидировали. С едой стало хуже.
Семья разрасталась, в ноябре 1941 года появился младший брат – Сергей. До войны родители приобрели комод, утюг, будильник, патефон, кухонную утварь и радиопродуктор.
1941-й грозный год. К октябрю фашистская армия приблизилась к Москве на расстояние до 18 км, и немецкие командиры уже видели в бинокли Кремль.