Через пески
Шрифт:
Взяв хлеб и суп, она вышла на крыльцо и прислонилась спиной к дверному косяку. Ребятишки на улице играли в прятки. Большинство ее друзей сейчас умывались и приводили себя в порядок, собираясь вернуться в город – на вечерний крикет в школьном дворе. Аня подула на суп, глядя, как малыши пытаются отыскать забравшегося на крышу мальчишку Пикеттов. Ему было всего восемь или девять лет, но лазал он, будто древесная лягушка. Прихлебывая суп, Аня краем глаза заметила что-то странное. Сперва она решила, что там спит собака, но это оказался потрепанный коричневый рюкзак Джоны. Вероятно, тот бросил его, застигнутый врасплох, а потом не набрался
Аня ела суп, разглядывая одинокий рюкзак.
На улице началась суматоха, кто-то с грохотом пробежал по жестяной крыше. Шла погоня. Мальчишка Пикеттов перепрыгнул с крыши продуктовой лавки на дом Доусонов. Преследователи попытались зайти не с той стороны, и Аня сразу же поняла, что ему удастся сбежать. Если бы, становясь старше, ты мог убегать и прятаться с прежней легкостью…
– Ладно, к черту.
Аня поставила банку с супом, сунула в рот последний кусок хлеба, спрыгнула с крыльца и направилась к рюкзаку. Возможно, там обнаружится домашняя работа, и тогда можно будет не делать ее самой, а вместо этого отправиться на крикет и вечеринку, как советовала Мелл. Искушение было слишком велико. От папаши, мертвецки пьяного, толку ждать не приходилось.
Рюкзак был тяжелым. Аня затащила его на нижнюю ступеньку крыльца и открыла верхний клапан.
Пальцы ее наткнулись на что-то твердое. Камень. Заглянув внутрь, она увидела одни лишь камни. Ими был набит весь рюкзак. Образцы руды из лаборатории? Школьный проект? Она достала один камень и внимательно осмотрела его, потом другой, но в них не было ничего необычного или примечательного. Пирогенный базальт. Никакого намека на минералы – обычные камни, которыми швыряются мальчишки. Неудивительно, что мальчишка не вернулся, – кому нужны эти камни? Но зачем они ему, черт побери? Какое-то наказание? Пытался стать большим и сильным, как другие парни, чтобы его перестали донимать? Или тренировал ноги, чтобы убегать быстрее, как и подобает маленькому трусишке?
Аня печально покачала головой. Отец Мелл был прав: мальчишки вроде Джоны заканчивали свой путь на улицах, брошенные всеми, бормоча что-то себе под нос.
Поодаль, на одной из множества выложенных камнем дорожек, прыгала какая-то девочка: дважды на обеих ногах, трижды на одной ноге, опять на обеих, потом на одной, но не той, что в первый раз. После этого она развернулась и начала все сначала. Аня всегда умела подмечать закономерности. Ей часто казалось, что она может предвидеть событие еще до того, как оно случится: примерно так можно предсказать, где приземлится брошенный камень. Примерно так можно было предвидеть, что она проживет жизнь впустую: вероятно, ее ждала работа в загонах, которой в молодости занимался ее отец, затем прозябание в приграничных городках вдоль ущелья, жизнь в домах с треснутыми зеркалами и протекающими крышами.
Закономерность…
Аня посмотрела на дорожки, которые шли от дома к дому. В центре они соединялись и сливались в одну, образуя большую окружность, внутри которой были заключены старый колодец и даже тренировочное поле для крикетистов. Ана прошлась по дорожкам взглядом, примерно так же, как делала прыгавшая по ним девочка. На той, что сворачивала к ее заднему крыльцу, камни с одной стороны были разбиты, а с другой – уложены лишь наполовину.
Сойдя с крыльца, Аня стала изучать камни, которыми были выложены дорожки. Пирогенные и базитовые породы. Не с близлежащих отвалов – скорее
Аня снова посмотрела на рюкзак Джоны. Зачем парень собирал эти камни? Зачем растаскивал дорожку, что вела к ее задней двери?
И тут до нее дошло. Откровение было ясным и отчетливым, как удар крикетного мяча, и таким сильным, что у нее перехватило дыхание. Перед глазами поплыло. Схватив рюкзак, она вывалила камни на землю.
Картинка: мальчишка у изгороди, ежедневно собирающий камни.
Картинка: он протягивает пару камней, прежде чем трусливо сбежать, согнувшись под тяжестью рюкзака.
Картинка: он собирает камни в городе, прежде чем это успеют сделать другие, и тащит их за тридевять земель.
Старшие парни всегда жаловались, что запасы камней, которыми можно было швыряться, истощается. Всегда жаловались, что камней не хватает.
Аня снова взглянула на лабиринт дорожек в их поселке – годы работы, во время которой исчезали легкодоступные снаряды. Годы, занятые не разрушением, а созиданием.
У ее ног лежала груда камней. Подобрав один, Аня заполнила им брешь в дорожке перед своим домом. Потом взяла другой и заткнула еще одну дыру. По крыше с грохотом пробежал мальчишка Пикеттов, преследуемый другими детьми. Один из них своротил камень на дорожке неподалеку, и Ане в глаз попала рудная пыль. Рассерженно моргая, чтобы избавиться от нее, она продолжила чинить дорожку, укладывая камни.
3
Серый шар
К северу от поселка высились семь гребней – отвалы бывших рудников. Самые старые превратились в подобие холмов, с вершинами, сглаженными ветром, дождем и временем. Повсюду росли трава, сорняки, старые кусты, была даже небольшая рощица. На оконечности одного из гребней располагался массив антенных башен: тарелки, направленные на восток, юг и север, связывали отдаленный приграничный город с остальной империей посредством микроволн.
Ребята любили по вечерам уходить на холмы – достаточно близко к дому, чтобы не беспокоились родители, и достаточно далеко, чтобы не чувствовать никакого наблюдения. И еще – некое первобытное ощущение высоты, взгляда сверху. Или, возможно, сознание того, что никто не смотрит на тебя сверху. Аня мигом выяснила у ребятишек, игравших в прятки, что Джона, вероятно, сидит сейчас на отвалах и глядит на закат.
По-хорошему, стоило остаться дома и сесть за уроки, но это дело казалось куда интереснее учебы. Нужно было удостовериться, что ее догадка верна, что парень в самом деле выложил камнями все эти дорожки, и выяснить, как давно он начал. Почему она не замечала, как они сооружаются мало-помалу? Лишь потому, что они возникали постепенно, напоминая раскоп, ползущий к многообещающей рудной жиле?
На южной стороне ближайшего к поселку гребня сумели укорениться деревья. Некоторые умерли и теперь стояли без коры, белые и гладкие, – лазай не хочу. Аня заметила на одном из деревьев Джону: он сидел высоко на ветке с раскрытой книгой на коленях, покусывая карандаш или палочку.
Устав от подъема и камешка в ботинке, Аня присела на одно из бревен, заменявших скамейки на окраине города, сняла обувь и избавилась от помехи, думая о пьяном отце, контрольных, крикете и вечеринках, которые она пропустила.