Через пустыню

Май Карл Фридрих

— Как бы ты это сделал?

— Я бы воевал не так, как арабы, а как франки.

— А они как воюют?

И я, профан в военном деле, поднялся, чтобы рассказать им об европейском боевом искусстве. Но надо же было помочь храброму племени хаддединов! Я отнюдь не считал большим грехом участие в здешних событиях: ведь я хоть чем-то мог смягчить жестокость и зверства, которые у этих полудиких людей всегда сопровождают победу.

Итак, прежде всего я охарактеризовал их собственную тактику, упирая на ее недостатки. Потом поведал, как воюют франки. Они внимательно слушали меня, а когда я закончил, то долгое молчание слушателей

свидетельствовало о произведенном моими словами впечатлении. Первым очнулся шейх и опять взял слово:

— Твоя речь хороша. Твои поучения могли бы принести нам победу, а многим из наших соплеменников сохранить жизнь, если бы у нас было время поупражняться.

— А у нас есть время.

— Разве ты не сказал, что на это нужны долгие годы?

— Я говорил об этом. Но мы же не собираемся создавать регулярную армию. Нам надо лишь обратить в бегство обеидов, а для этого вполне достаточно двух дней на подготовку. Если ты разошлешь своих гонцов сегодня, воины соберутся завтра. Я выучу их конной атаке сомкнутым строем, которая опрокинет врагов, а также пешему бою с огнестрельным оружием.

Я взял в руки палочку-погонялку и стал рисовать на земле.

— Посмотри сюда! Вот здесь течет Тигр, здесь пороги, а здесь расположены горы Хамрин и Кануза. Враги встречаются здесь. Два первых племени поднимутся к месту встречи по правому берегу реки, за ними тайно проследуют наши союзники, а обеиды перейдут с левого берега. Чтобы добраться до нас, они должны пройти между двумя горными массивами. Но все пути ведут в широкую долину Дерадж, называемую Ступенчатой долиной, потому что ее крутые склоны поднимаются вверх подобно ступенькам. Есть только один вход в долину и один выход. Здесь мы и должны ждать врагов. Мы расставим на высотах стрелков. Они будут уничтожать врага, не подвергая самих себя никакой опасности. Выход из долины мы запрем бруствером. Его тоже будут защищать стрелки. А здесь, в двух боковых ущельях, по ту и по эту сторону долины, укроются всадники, которые внезапно атакуют врагов, когда те втянутся в долину. Со стороны входа в тыл врагу ударят наши союзники, но если они не смогут выступить вовремя, то враг, отходя, устремится им навстречу.

— Машалла, твоя речь подобна слову Пророка, завоевавшего мир. Я последую твоему совету, если другие с этим согласятся. Кто против, может высказаться!

Ни один не выступил с возражениями, поэтому шейх продолжал:

— Тогда я немедленно посылаю гонцов.

— Будь осторожен, о шейх, и не говори своим воинам, в чем дело. Иначе вполне возможно, что враг будет извещен о наших намерениях.

Он кивнул и удалился. Сэр Дэвид Линдсей прислушивался к этой долгой беседе с нетерпением. Теперь он воспользовался возможностью поговорить:

— Сэр, я ведь тоже здесь.

— Я вас вижу!

— Я тоже хотел бы кое-что услышать!

— О моих приключениях?

— Yes!

— Вы могли бы догадаться, что я не мог сделать свой доклад по-английски. Но теперь вы узнаете все, что со мной произошло.

Я очень кратко изложил ему свой рассказ и содержание последовавшей затем дискуссии. Он был возбужден чрезвычайно.

— А! Никакой дикой атаки, только регулярный строй! Эволюция! Тактика! Стратегия! Окружить врага! Баррикады! Великолепно! Я тоже с вами! Вы — генерал, я — адъютант!

— Мы будем чудесно выглядеть в этих должностях! Генерал, который понимает в стратегии

столько же, сколько бегемот в жареном филе, и адъютант, который не умеет говорить по-арабски! Впрочем, для вас лучше всего держаться подальше от этого дела.

— Почему?

— Из-за вице-консула в Мосуле.

— А! Почему?

— Скажут, что у него есть свой интерес в игре.

— Какое мне дело до консула?

В это время вернулся шейх. Он разослал гонцов и поделился со мной новой идеей:

— А сказал ли тебе шейх племени абу-мохаммед, какую часть добычи он хочет взять себе?

— Нет.

— Что требуют алабеиды?

— И этого я не знаю.

— Ты бы должен был спросить!

— Я не спрашивал, потому что не смог бы обсуждать дележ добычи с позиций шейха хаддединов.

— Машалла! А как же иначе! Кто возместит мне мои потери?

— Побежденный враг.

— Значит, я должен вторгнуться на их пастбища и увести их жен, их детей, их скот!

— Это не нужно. Ты хочешь вести войну против женщин? Пленных, которых мы возьмем, если нам посчастливится, ты освободишь не раньше, чем мы получим все, что ты требуешь. Если мы победим, ты потребуешь ежегодной выплаты дани и задержишь в качестве заложников шейха или нескольких его родственников.

Это предложение обсудили и приняли.

— А теперь последнее, — заметил я. — Необходимо, чтобы мы знали обо всех передвижениях наших друзей и наших врагов. Поэтому мы должны организовать линию наблюдения отсюда до Эль-Дераджа.

— Как ты это мыслишь?

— В Эль-Дерадже укроются два наших человека, в верности которых ты убежден. Им нельзя показываться врагу, но они должны будут наблюдать за всем. От Эль-Дераджа досюда ты расставишь через определенные промежутки посты. Достаточно четырех человек. Они предпримут все возможное, чтобы не столкнуться с чужими, и будут сообщать нам по цепочке все, что разведают первые двое. Передавший известие сразу же возвращается на свой пост.

— Этот план хорош. Я его принимаю.

— Точно такую же линию, только чуть подлиннее, ты организуешь и к пастбищам племени абу-мохаммед. Я это уже обсудил с их шейхом. Он выставит своих людей до половины пути. Ты знаешь развалины Эль-Фарр?

— Да.

— Там встретятся крайние посты.

— Сколько человек мне надо для этой цели?

— Только шестерых. Столько же выставят абу-мохаммед. Сколько у тебя воинов в лагере?

— Четыре сотни наберется.

— Прошу собрать их. Ты должен еще сегодня устроить поверку, и мы сразу же начнем упражняться.

Мои слова вызвали оживление среди собравшихся. За какие-нибудь полчаса сошлись четыреста мужчин. Шейх обратился к ним с длинной цветистой речью и, заставив воинов поклясться бородой Пророка, запретил упоминать перед кем-либо из непосвященных о подготовке к войне. Потом он приказал им выстроиться в шеренгу. Мы объехали длинный строй. Все были верхом. У каждого имелись при себе нож, сабля и длинное оперенное копье, которое при лучшей выучке может стать ужаснейшим оружием. Многие держали еще опасный нибат, или короткий дротик. Стрелковое оружие оставляло желать лучшего. Некоторые воины прихватили с собой старые кожаные щиты, колчаны со стрелами, луки. У других были фитильные ружья, более опасные для владельца, чем для врага. Кое у кого сохранились с давних времен шомпольные ружья, заряжающиеся с дула, с излишне длинными стволами.