Через пустыню
Шрифт:
— Ты прав. Мы надеялись, что хаддединов усилят другие племена шаммаров.
— Но эти племена атакованы войсками мосульского губернатора.
— Что же ты нам посоветуешь? Самым лучшим было бы уничтожение врагов поодиночке. Разве не так?
— Вы победили бы одно племя, а два других насторожились бы. На них надо напасть сразу же после соединения, а значит — у порогов Эль-Келаб. Если вы на это согласны, Мохаммед Эмин спустится со своими воинами с гор Кануза на третий день после Яум-эль-джума и обрушится на врагов, тогда как вы двинетесь
Этот план после длительного обсуждения был принят и разработан во всех деталях. За разговорами прошла большая часть послеполуденного времени, и, поскольку наступил вечер, мне пришлось остаться на ночлег. На следующее утро я заблаговременно поднялся и вскоре поскакал назад тем же путем, каким приехал сюда.
Задача, казавшаяся такой трудной, была решена настолько легко и просто, что я постыдился бы даже рассказывать об этом. Нет, вороного нельзя заслужить так дешево. Но что же еще я мог сделать? Может быть, мне стоит изучить заранее поле сражения? Игнорировать эту мысль я не смог. И вот я не стал переправляться через Тартар, а поскакал по его левому берегу на север, намереваясь достичь гор Кануза. Только далеко за полдень мне пришла в голову мысль, не частью ли этих гор было вади Джехеннем, в котором мы с англичанином повстречали конокрадов. Я не смог получить ответ на этот вопрос и поехал дальше, держась правее, чтобы проехать поблизости от Джебель-Хамрина.
Солнце почти склонилось к закату, когда я заметил двоих всадников, появившихся на западе и приближавшихся ко мне с большой скоростью. Увидев меня, они на мгновение замедлили ход лошадей, однако потом поскакали прямо ко мне. Надо ли было бежать? От двоих? Нет! Я остановил коня и спокойно подождал, когда они подъедут.
Всадники оказались мужчинами во цвете лет. Они осадили коней прямо передо мной.
— Кто ты? — спросил один из них, жадно разглядывая вороного.
С таким обращением у арабов я еще не встречался.
— Чужеземец, — ответил я кратко.
— Откуда ты приехал?
— С запада, как видите.
— Куда ты направляешься?
— Туда, куда ведет меня кисмет.
— Едем с нами. Ты будешь нашим гостем.
— Благодарю тебя. Меня уже ждет гостеприимный хозяин, позаботившийся о моем ночлеге.
— Кто?
— Аллах. Прощай!
Я был слишком беззаботен, иначе не отвернулся бы именно в тот момент, когда один из них полез за пояс, а в следующее мгновение его палица полетела мне в голову, и я свалился с коня. Правда, обморок длился недолго, но разбойники успели тем временем меня связать.
— Селям алейкум! — приветствовал теперь меня один из них. — Раньше мы были недостаточно вежливы, и ты отверг наше гостеприимство. Кто ты?
Естественно, я не ответил.
— Кто ты?
Я молчал, хотя он сопроводил свой вопрос пинком.
— Оставь его, — сказал другой. — Аллах совершит чудо и раскроет ему рот. Он пойдет или поедет?
— Пойдет.
Они ослабили
Местность все время поднималась. Мы проехали между двух сблизившихся гор, и вот я увидел, как в одной из долин засветилось множество огней. Тем временем наступила ночь. Мы свернули в долину, миновали множество палаток и наконец остановились перед одной из них, откуда вышел молодой человек. Он посмотрел на меня, я — на него… Мы узнали друг друга.
— Аллах-иль-Аллах! Кто этот человек? — спросил он.
— Мы встретили его там, на равнине. Он чужестранец и не навлечет на нас кровной мести. Посмотри только на его коня.
Услышав это обращение, молодой человек подошел к вороному и удивленно вскрикнул:
— Аллах акбар, это же конь Мохаммеда Эмина, хаддедина! Ведите этого человека к моему отцу. Пусть он его выслушает. Я созову остальных.
— Что делать с конем?
— Он останется у палатки шейха.
— А с оружием?
— Пусть его внесут в палатку.
Полчаса спустя я снова предстал перед собранием, на этот раз — перед собранием судей. Здесь мое молчание не помогло бы, поэтому я решил говорить.
— Ты знаешь меня? — спросил самый старший из присутствующих.
— Нет.
— Ты знаешь, где находишься?
— Не имею понятия.
— Тебе ведом этот молодой и храбрый араб?
— Да.
— Где ты его видел?
— У Джебель-Джехеннем. Он украл у меня четырех лошадей, а я их вернул себе.
— Не лги!
— Кто ты такой, что так говоришь со мной?
— Я Зедар бен Ули, шейх племени абу-хаммед.
— Зедар бен Ули, шейх конокрадов!
— Человек, молчи! Этот юный воин — мой сын.
— В таком случае можешь гордиться им, о шейх!
— Молчи, еще раз тебе говорю, иначе раскаешься. Кто конокрад? Ты! Кому принадлежит конь, на котором ты приехал?
— Мне.
— Не лги!
— Зедар бен Ули, благодари Аллаха, что мне связали руки. Если бы это было не так, ты никогда бы больше не назвал меня лжецом!
— Свяжите его покрепче! — приказал шейх.
— Кто посмеет поднять на меня руку — на хаджи, в сумке у которого есть вода Земзема!
— Да, я вижу, что ты хаджи, раз накинул хамайль. Но в самом ли деле у тебя есть с собой вода священного Земзема?
— Конечно.
— Так дай ее нам.
— Ни в коем случае.
— Почему же?
— Я вожу воду только для друзей.
— Значит, мы для тебя враги?
— Да.
— Но мы не причинили тебе никакой обиды. Мы только хотим вернуть украденную тобой лошадь ее владельцу.
— Владелец этого коня — я.
— Ты хаджи, носящий священную влагу Земзема, но тем не менее ты говоришь неправду. Я очень хорошо знаю этого жеребца. Он принадлежит Мохаммеду Эмину, шейху хаддединов. Как он попал к тебе?