Через тернии к свету
Шрифт:
И угораздило же их связаться с подобными кретинами! Даже все их бабки не стоят подобного мучения. Может, ну ее на фиг, эту свадьбу. Лиза чувствовала, что их брак с Артемом долго не продержится. Не такой он человек…
Девушки еще долго колотили в дверь, но без толку. Ребята их не слышали. Или же ушли куда-нибудь, забыв про своих зазноб.
Лиза догадалась выглянуть в окно и, проглотив стыд, позвала проходящего мимо постояльца соседнего коттеджа. Тот улыбнулся, повернул к крыльцу, зашел внутрь. Но через минуту вылетел из коттеджа,
Лиза в недоумении отошла от окна и присела на кровать. Черт-те-что творилось на этом злосчастном празднике. Началось все с полоумной служанки. Теперь вот такая фигня…
Через двадцать минут дверь открыли, однако на пороге вместо виновато улыбающейся Артемовой физиономии появилось довольно кислое лицо администратора.
— Доброе утро, — Лиза изобразила подобие улыбки, — С праздником. Извините, что так…
— Одевайтесь, — буркнул администратор, устало потирая глаза, — Сейчас приедет милиция.
— Но что случилось? Эта полячка умерла? Мы не причем. Она сама.
Администратор посмотрел на нее как-то странно. Потом выражение его лица изменилось, стало каким-то удручающе печальным, а на виске нервно задергалась жилка.
Лиза почувствовала неладное и поспешила выйти из комнаты. Но мужчина схватил ее за локоть и покачал головой.
— Не надо. Поверьте.
5
Следователь районной прокуратуры капитан Черненко прибыл на место преступления довольно быстро, несмотря на дикую головную боль — пламенный привет от вчерашних возлияний — и заваленные дороги. Снег шел, не переставая, всю ночь, а в праздничное утро никто пока не додумался выпустить снегоуборочные машины.
В горном отеле царила тишина. Постояльцы вели себя на удивление тихо. Кто спал, а кто молча прилип носом к оконному стеклу, удивленно наблюдая на территории отеля машины с мигалками.
Капитан Черненко слегка потопал на пороге, оббивая с сапог снег, и прошел в коттедж.
В коридоре толпился народ. В углу тихо рыдали две молоденькие девушки, умилительно обнимая друг дружку за плечи. Рядом стоял грузный пожилой мужчина и то и дело тяжело вздыхал.
Черненко прошел в зал, где уже работала оперативная группа.
— Что тут у нас? — негромко спросил он, внимательно оглядывая всю комнату — от пола до потолка.
Взгляд остановился на трех молодых людях, сидевших в креслах у камина. Глаза их были широко раскрыты. Взгляд пустой. На губах — легкая улыбка. Все трое будто замерли от неожиданного хлопка, да так и остались — спокойные, безмятежные. Неживые.
— Причина смерти? — шепотом спросил он врача, колдовавшего вокруг них. Тот неопределенно пожал плечами.
— На первый взгляд — хрен его знает. Сделаем вскрытие — скажем точно.
— Да уж… — пробормотал Черненко и, сняв фуражку, швырнул ее на диван.
Веселого было мало. Три трупа без очевидных признаков насильственной смерти.
Отравление — не похоже. Отравленные люди не сидят в креслах с улыбками на лице.
Естественная смерть, например, от остановки сердца, у всех троих — маловероятно.
Передозировка наркотиков? Эту версию можно проработать. Правда, опять же — почему такие одинаковые лица и позы?
— Что за девки там в коридоре?
— Эти с ними были, — сказал врач.
Капитан Черненко подхватил фуражку и двинулся в коридор. Там он подробно расспросил Лизу и Катю обо всем, что происходило новогодней ночью. Поднял брови, услышав, что обе девушки оказались запертыми в собственных комнатах, помрачнел еще больше, когда администратор подтвердил, что сам лично открыл им двери этим утром.
И напоследок, словно решающий финт, созданный, чтобы добить его окончательно — история попытки самоубийства прислуги.
— А эта хоть жива?
— Жива, — кивнул головой администратор, — Сегодня в шесть утра в больницу отправили.
— А почему только в шесть? — удивился капитан, — Она ж вроде при смерти была?
— Понимаете, — пролепетал администратор, — У нас оборвался телефонный провод. А мобильный здесь плохо берет, на склон выбираться надо. Вызвать «скорую» не могли. У машины моей колеса оказались проколоты. А беспокоить кого-либо из гостей… Сами понимаете… Врач сделал промывание желудка. Капельницу поставил. Медсестра с ней дежурила всю ночь. А утром — как автобус с работниками приехал, ее тут же и увезли.
— Дела…
Капитан Черненко почесал в затылке, потом, не говоря ни слова, вернулся в зал, откуда уже уносили трупы. В коридоре раздался приглушенный крик. Потом плач. И, наконец, все умолкли — должно быть, девушек отправили по комнатам.
Следователь еще раз громко вздохнул, нахлобучил фуражку на лоб и прошелся по комнате. Эксперты уже сняли отпечатки пальцев, так что можно смело трогать все, что покажется интересным.
Внимание привлек огромный блестящий шар, подвешенный под люстрой в самом центре зала. Было в нем что-то необычное. Капитан Черненко подошел поближе и присмотрелся внимательнее. Игрушка как игрушка, переливается перламутровым блеском. По бокам — крошечные знаки-буковки:
«MONAMIE»
Опять иностранная ересь! Когда уже будут писать просто, по-нашему? Куда ни кинь — одна латиница да китайские иероглифы.
Он дотронулся пальцем до шарика, и тот стал раскачиваться взад-вперед, словно маятник. Должно быть, внутри был какой-то механизм, реагирующий на движение.
Шарик раскачивался все больше и совершал разнообразные пируэты. Казалось, им управляет чья-то невидимая рука. Комната внезапно поплыла перед глазами капитана, стены закружились, выстраиваясь в причудливый хоровод. Черненко тряхнул головой, отгоняя наваждение, потом закрыл глаза и отвернулся. Еще несколько минут он стоял, приходя в себя и собираясь с мыслями. Когда он снова посмотрел на шарик, тот висел совершенно спокойно, будто его и не трогали вовсе.