Чернь и золото
Шрифт:
— Молот и клещи, — почтительно пробормотал Стенвольд. — А для чего она?
Тото сдвинул назад очки, открыв два светлых круга на чумазом лице.
— Это новое оружие.
— Оружие?
— Да. — Только что обретенная уверенность в себе снова покинула юношу. — Я хотел бы заниматься именно этим… если мне разрешат.
— Непременно займешься — не здесь, так в Сарне. Оружейников, учившихся в Коллегиуме, там высоко ценят. — Чувствуя, что это прозвучало не очень-то убедительно, Стенвольд положил воздушную батарею на место. —
— Еще как хотел бы! — Глаза Тото распахнулись — он, как видно, втайне мечтал об этом. В Геллероне производилась немалая доля всего оружия Нижних Земель, от мечей до бронемашин и осадной артиллерии. Этот город, признанный король индустриального века, изготовлял все, что только возможно, но оружейной торговлей славился больше всего.
— Ладно, — неопределенно ответил Стенвольд, желая поразмыслить еще немного. Таниса и Сальма его не тревожили — он знал, что они сумеют за себя постоять, но Тото, тихий замкнутый полукровка, все еще был неизвестной величиной. Стенвольд впервые обратил на него внимание, когда Чируэлл умудрилась сдать механику с его ненавязчивой помощью, и в поединке с Адаксом парень тоже хорошо себя показал. Пусть себе Кимон называет эту дуэль скучной — Стенвольд был убежден, что Тото, превзошедший свои способности, дрался лучше Пирея, талантливого, но ничем не блеснувшего. — Я выезжаю туда через несколько дней, и пара молодых рук мне бы не помешала. Ну, что решим?
Он ждал немедленного, жадного подтверждения, но Тото, к вящему уважению мастера, медлил с ответом.
— Скажите, а Чи… Чируэлл тоже едет?
— Я не планировал… — слегка нахмурился Стенвольд.
— Еду, еду, — заверила Чи с порога. — Я тут не останусь, что бы ты там ни планировал на мой счет.
Стенвольд оглянулся. Она стояла, сжав кулаки, преисполнившись боевым духом — нет бы на Форуме так.
5
Стенвольд отрешенно зажмурился. Девочка, при всех ее недостатках, время рассчитала блестяще.
— Тото, ты не мог бы… — начал Стенвольд.
— Говори при нем, — отрезала Чи. — Я хочу поехать и поеду. Куда вы, туда и я. — Она непоколебимо стояла среди искр и копоти в своих лучших белых одеждах.
— Ничего подобного, — тяжело молвил Стенвольд.
Чи с вызовом смотрела ему в глаза — крепкий молодой жуканчик, студентка Коллегии, родная кровь.
— Я тоже участвую.
— Участвуешь — в чем, Чируэлл? Я еду на восток по делам, вот и все.
— По делам, для которых тебе нужны Тото, Сальма и Таниса, но только не я? — Чи намеревалась одолеть дядю разумно взвешенными словами… пока не обнаружила, что он шепчется с Тото в мастерской, словно какой-нибудь вербовщик. Теперь она чувствовала, что и эту схватку проигрывает. Студенты один за другим покидали помещение, но Тото, уставившись в пол, не двинулся с места.
— Тебе лучше не знать, что это за дела.
— Моим друзьям можно знать, а мне нет? — Чи вдруг ощутила, что все, так долго бурлившее в ней, готово излиться наружу. — Ты всегда так. Пожалуйста, дядя Стен, возьми меня тоже. Разреши мне помочь. Я знаю, это важное дело.
— Послушай, Чируэлл, — Стенвольд все еще взывал к голосу ее разума, — я не хочу тобой рисковать. Я не знаю в точности, что нас там ожидает, но возможен опасный поворот.
— Ты сам говорил, что в мире нет безопасных мест, — настаивала Чи, придавленная неудавшейся медитацией и проигранным поединком.
— Геллерон расположен близко к востоку, и я не хочу тебя впутывать в происходящие там события.
— Чего мне бояться? — выпалила она. — Не такая я слабенькая. Если даже толстые старики…
Одно лишь легкое движение с его стороны — и она осеклась, почувствовав за ним нечто большее, чем исторические труды.
— Извини, Чируэлл, — сказал он по-прежнему мягко, — но я не хочу, чтобы с тобой случилось что-то плохое. Что я скажу твоему отцу?
— Подумаешь тоже. Когда ты говорил с ним в последний раз? Или писал ему? — Чи топнула ногой в бунтарском порыве. — Почему я, дядя Стен? Скажи мне. Просто скажи. Что со мной не в порядке?
— Чируэлл…
— Я всегда была недостаточно хороша, да? Дурочка с глупым именем, которую терпят просто так, за компанию?
— Может, успокоишься? — Терпение Стенвольда стремительно истощалось. — Все гораздо проще: ты моя племянница и я тебя берегу.
— Племянница, значит. Родня. — Она так и знала, что этим кончится.
— Вот именно. — Стенвольд испустил тяжкий вздох. — Чируэлл…
— Знаешь, — Чи набралась храбрости, — за эти годы у всякого сложилось бы мнение, что это она родная тебе, а вовсе не я.
Когда она замолчала, повисла тяжелая пауза. Руки Тото сжались в кулаки на кожаном фартуке, Чи трясло так, что стучали зубы. Сейчас она зальется слезами и испортит все окончательно.
А Стенвольд? Кажется, он так разозлился, что вот-вот ударит ее.
Но этого не случилось. Он никогда еще не поднимал на нее руку, не сделал этого и сейчас. Он только сильно побледнел, и на лице его помимо глубокой печали отразилось еще какое-то чувство — то ли вины, то ли ужаса. Миг спустя он повернулся и зашагал прочь.
— Дядя… Пожалуйста!
Он остановился, ссутулив широкие плечи, и проронил:
— Не надо никому рассказывать об этом, Тото.
Тото молча кивнул, хотя Стенвольд не мог его видеть.
— Дядя… — повторила Чи, и он с тем же выражением грусти медленно обернулся к ней.
— Тебе нельзя со мной, Чируэлл. Я сделал много разных вещей, о которых со временем пожалел — с меня хватит. Ты прости меня за… словом, прости.
Чи, не переставая дрожать, бросилась в объятия Стенвольда. Через некоторое время Тото кашлянул и сказал: