Черная Африка: прошлое и настоящее. Учебное пособие по Новой и Новейшей истории Тропической и Южной Африки
Шрифт:
Не имея точной карты местности, итальянцы полагались на кроки, составленные со слов местных жителей, а они давали заведомо ложную информацию. Ошибки итальянского командования привели к тому, что в этом генеральном сражении эфиопской армии противостоял не весь экспедиционный корпус сразу, а по очереди три его колонны, перепутавшие пути подхода к полю битвы. Умелое руководство императора Менелика, мужество эфиопских воинов вкупе с тактическими ошибками итальянского командования привели к полному разгрому итальянцев. По подсчетам эфиопской стороны потери европейцев составили 11 тыс. чел. убитыми и, около трех с половиной тысяч были взяты в плен. Эфиопские трофеи включали
Правда, Мене лик не решился преследовать противника. В результате Италия, потерпевшая сокрушительное поражение на поле боя, сохранила за собой Эритрею, создав плацдарм для вторжения в 1935 г.
Победа при Адуа значительно укрепила в стране и без того высокий авторитет императора Менелика. Это позволило ему намного быстрее реализовывать задачи по окончательной централизации, укреплению и модернизации страны, которые и составляли суть его государственной деятельности на протяжении последующих пятнадцати лет.
§ 9. Восточная Африка
Восточноафриканское Межозерье. Территории, лежащие между Великими африканскими озерами, называются Восточноафриканским Межозерьем. Здесь еще на рубеже I и II тысячелетий и. э. возникло государство Китара, расцвет которого пришелся на XII–XIV вв. Государство возникло в результате взаимодействия земледельческих и скотоводческих народов.
Земледельческую культуру принесли народы языковой группы банту, распространившиеся с территории современного Камеруна. В Межозерье они пришли во второй половине I тысячелетия. Банту умели добывать железную руду, переплавлять ее в примитивных печах и делать из нее различные изделия, например, железные наконечники для мотыг и для стрел.
Вторую, скотоводческую, культуру несли народы нилотской группы, пришедшие в Межозерье, как считают, с Эфиопского нагорья. Они пришли сюда к началу II тысячелетия и. э. Они разводили (и до сих пор разводят) крупный рогатый скот – коров и быков, но не таких, к которым привыкли мы. Это – белые горбатые животные, привычные к местному климату. Скотоводческие народы мяса практически не едят, но зато очень любят молоко и особенно молочнокислые продукты. А самое главное, они искусные воины, ведь они свободны от ежедневного труда земледельцев.
В результате контактов (далеко не всегда мирных) этих двух групп народов и возникла Великая Китара. Великой ее называют потому, что она просуществовала около десяти веков, знала три династии правителей, и была прародительницей всех крупнейших государств региона – Буньоро, Торо и Буганды.
К началу Нового времени Китаре пришлось уступить главенство в Межозерье своей бывшей маленькой и незаметной южной провинции Буганде, жители которой назывались баганда.
Буганда. Одним из крупнейших и интереснейших государств доколониальной Тропической Африки стала Буганда, располагавшаяся северо-западнее озера Виктория на территории современной Республики Уганда.
Эту страну издавна покрывала сеть грунтовых дорог шириной до шести метров, по которым тянулись земледельцы и ремесленники, несшие дань правителю: пальмовое пиво, шкуры и гончарные изделия. По этим же дорогам возвращалось с поля брани вооруженное копьями и щитами войско, захватившее богатую добычу, прежде всего, целые стада коров. Все они стекались в столицу. Там находились обширные храмовые постройки, а главное – дворцовый комплекс лубири, где жил верховный наследственный правитель, кабака, со своими многочисленными
Аккуратно возделанные банановые плантации, на которых трудились женщины, красивая одежда жителей – живописные тоги из лубяной материи, похожей на замшу – все это настолько отличало страну от ее соседей, что первые европейцы, увидевшие ее лишь во второй половине XIX в., назвали здешний народ баганда «черными японцами».
От Китары Буганда унаследовала деление на провинции – саза, – правда, здесь они дробились на более мелкие округа – гомболола и мирука. Каждую провинцию или округ возглавлял наместник, называвшийся соответственно ому-саза, ому-гомболола и так далее. Назначался каждый наместник непосредственно самим кабакой, перед ним и отвечал за свои действия. Поскольку наместники часть времени обязательно проводили при дворе, все они имели заместителей, которые выполняли за своих отсутствующих начальников их обязанности: собирали подати для кабаки, созывали войско в случае войны, налаживали строительство дорог, а также поддерживали порядок и выносили судебные решения.
Центром жизни государства был кабака. Он считался если не божеством, то во всяком случае связующим звеном с духами своих предков, восходивших к легендарному основателю Буганды Кинту. Именно духам предков и поклонялись баганда. Пантеоны своих божеств существовали у каждого рода и у всей Буганды. После смерти очередного кабаки его прах торжественно хоронили, причем пуповину и нижнюю челюсть отдельно, и все эти погребения почитались священными. При каждом из них назначался хранитель, который должен был твердо запомнить на всю жизнь и передать потомкам рассказ о деяниях почившего властителя. Так, в устной форме, от поколения к поколению сохранялась история Буганды – письменности в этой стране, как и в большинстве областей Тропической и Южной Африки, в доколониальные времена не знали. Историю своей страны и своего клана должен был знать каждый член общества.
Кабака был абсолютным правителем Буганды. Но так сложилось не сразу. Другой титул кабаки – ссабатака, то есть старейшина старейшин, указывает, что прежде он был просто “первым среди равных” старейшин родов – батака. Роды, или кланы, были устойчивой единицей социальной организации Буганды. Старейшины или их представители имели определенные придворные должности, которые передавались по наследству, и поначалу составляли большинство управленческого сословия.
Однако в XVIII в. происходит постепенное становление и укрепление служилой аристократии. Лучший случай выдвинуться предоставляли войны, которые Буганда вела с соседями постоянно. Отныне не права наследования, а личные качества – талант полководца или организатора, смелость, инициатива зачастую определяли положение человека в обществе. Вчерашний простой земледелец мог стать управителем целой провинции. Как раз на служилую аристократию, начиная с XVIII в., все больше опирались кабаки, что одновременно укрепляло их собственную власть, поскольку именно они принимали решения о назначении на военные и административные посты, а также о смещении с них. При этом кабака зорко следил за тем, чтобы кто-либо из его наместников не стал слишком сильным, постоянно переводя их из одной провинции в другую или даже понижая в должности.