Черная багама

Чейни Питер

Интересно, что она скажет, и насколько честно. Он пожал плечами. Айлес никогда не понимал женских откровений. Иногда это правда. Иногда — расчет. Но какая разница?

Он вылез из ванны, принял холодный душ, оделся и оглядел себя в зеркале. Неплохо. Свежевыбритый, в белом льняном костюме, шелковой рубашке и спокойной расцветки галстуке — по контрасту с пестрыми шейными платками щеголей-американцев. Можно косить под любого, — подумал он и усмехнулся, — даже под нечто отдаленно напоминающее джентльмена.

Айлес

закрыл за собой дверь и направился в комнаты Лайон. Дверь на стук открыла негритяночка.

— Доброе утро, миста Айлес. Миссус в столовой. Вы к ней?

— Да, Мэри — Энн.

Он бодро оскалился и пошел в столовую.

Тельма сидела за столом в бледно-зеленом шифоновом халате. В комнате было прохладно и тихо.

— Доброе утро, Джулиан. Надеюсь, вчера хорошо провел время в городе. Повеселился?

Он сел за столик.

— Доброе утро. Не слишком повеселился и не слишком скучал, если вы меня понимаете. Держался окраин. Подумал, что сейчас это лучший выход.

Она кивнула.

— Возможно… хотя не думаю, что тебя разыскивает полиция.

Она налила ему кофе. Айлес взял чашку.

— Интересно, почему?

Она ухмыльнулась.

— В свое время скажу.

Тельма встала, подошла к окну и отдернула прозрачную занавеску. За окном был цветник.

— Думаю, ты гадаешь, почему мы ещё не поговорили…

— Не особенно, — улыбнулся ей Айлес. — Я человек спокойный, вы же знаете, и, в конце концов, появился только пару дней назад. Может, вы хотите все обмозговать…

Она повернулась.

— Ты прав. Я думала. Большую часть времени я ломала голову, поверишь ли ты мне.

— И вас это волновало? — он намазывал тост.

Она улыбнулась.

— Ужасно остроумно, да, Джулиан? Могу я спросить, почему ты думаешь, что мне все безразлично?

— Да, — ответил Айлес бодро. — Знаете, за свою жизнь я много чего слышал от многих женщин… что-то правда, что-то нет… Но по большому счету это неважно, знаете ли, потому что никто не может долго успешно лгать, лгать постоянно, если вы понимаете.

— Да, понимаю. Ну, — она снова улыбнулась, — допустим, я промолчу? Допустим, я позволю спрашивать? Так будет проще.

Айлес налил ещё кофе.

— Выходит, первоначальная история о миссис Николе Стейнинг и её гадкой дочери — не совсем правда? Наполовину правда, на четверть, но это не та причина, по которой вам понадобился кто-то на Черной Багаме, так? Это первое. Дальше, в самом деле вам был нужен Джон Вэллон, а не я, так? Но кто-то должен был ехать, и когда вы не заполучили его, пришлось остановиться на мне. Годится для начала?

Она медленно прошлась мимо камина, достала сигарету, закурила.

— Хочешь верь, хочешь нет, но в моих словах было достаточно правды. На острове живет Виола Стейнинг, и её мать — миссис

Никола Стейнинг. Ты же думал, её не существует?

Айлес пожал плечами.

— Я думал, девчонка может быть вашей родственницей, и вы просто не хотите разглашать тайну.

Она покачала головой.

— Она мне не родственница. И, как я говорила, она крепкий орешек. Она слишком много пьет и, боюсь, порой потребляет всякую дурь. Девочка пошла по дурной дорожке…

Айлес кивнул.

— Я так и понял. И вы хотите, чтобы её увезли с Черной Багамы. Даже силой. А что, в другом месте она не станет пить и все такое прочее, или неприятностей у вас с её присутствием станет меньше?

— В яблочко, — кивнула она. — И одновременно это ответ на второй вопрос; мне на самом деле нужен был здесь Джон Вэллон. И я скажу, почему. Пока я была на острове — до возвращения в Англию и встречи с вами — я была почти счастлива и, можно сказать, всем довольна. К несчастью, приехал мужчина. Я его долго знала, Джулиан. Он нехороший человек.

— Понимаю. Он грубо обращался с вами или с ней?

— Он мог быть очень грубым с нами обеими. Во-первых — это придется признать, Джулиан — он знает про меня пару очень неприятных вещей. У него есть несколько довольно глупых писем, которые не стоит оглашать. Пока я была на острове, миссис Стейнинг — мать Виолы — столкнулась в Лондоне с моей подругой, которая сказала, что я здесь. Понимаешь, в то время я даже не слышала о Виоле Стейнинг. Но её мать что-то прослышала и написала мне. Она писала, что девочка совсем одурела, и спрашивала, не могу ли я ей помочь. Я обещала.

Я пошла к Виоле. Она мне понравилась, но в душе я понимала, что случай тяжелый. Она красива, молода, богата и упряма, и уже на той стадии, когда полупьяна весь день и пьяна мертвецки к шести вечера. Не слишком приятная ситуация.

Айлес кивнул.

— Для неё — да. Но вам-то что? Она не ваша дочь.

Тельма возразила:

— Значит это для меня очень много. Мужчина, о котором я говорила, стал заигрывать с Виолой. К несчастью, похоже, она влюбилась. Он неотразим, как черт. Возможно, она хочет найти с ком-нибудь опору. Зато вполне очевидно, что нужно ему. Ее деньги. Теперь ты понимаешь?

Айлес кивнул с набитым ртом.

— Старая история. Возможно, я смогу угадать финал. Вы пришли к своей новой подруге Виоле и рассказали, какой это мерзкий тип. Но она думает, что любит его. Поэтому она велела вам проваливать, полагая, что вы ревнуете. Думаю, он довольно красив. Должен быть красив…

Она быстро спросила:

— Почему?

— Ну, должно же быть в нем что-то, раз вы когда-то в него втюрились, — он жизнерадостно ей улыбнулся.

— Железная логика, Джулиан. Да, это правда. Она думала, что я ревную.