Черная богиня
Шрифт:
– И только тогда чужеземец спасет твоего мальчика!
Глава 19
НЕМНОГО МИСТИКИ НЕ ПОВРЕДИТ
С кровати с шумом посыпались на пол камешки. Это подскочившая в ужасе Вероника уронила доску с игрой. Принц Мин-Ра прокричал что-то гневное Домбоно, а затем сердито ударил кулачком по покрывалу. Жрец опустил голову и поджал губы с недовольным видом. Холодов на мгновение прикрыл глаза, чтобы никто не заметил плескавшейся в них неуверенности.
Алик Шелученко… Так он и знал, так он и знал, черт побери! Безумие уже давно, капля за каплей, заливало чашу его души, точило ее. Клетка на стене древнего храма окончательно расколола эту чашу. Последние часы, когда все вроде бы устаканилось и сам Алик успокоился, оказались самым форменным затишьем перед бурей: это Шелученко просто говорил последнее «прости» своему рассудку.
– И где он сейчас? – подавленно спросил Холодов.
– Мы вылечим его. Он и так уже стал поспокойнее. Хотите взглянуть на него?
– А что, Савельев не с ним?
Домбоно небрежно пожал широкими плечами.
– Да что он может без лекарств-то? Уговоры в данном случае явно не помогают.
– А я что, больше могу? Не делать же мне этому чокнутому трепанацию черепа?! – Алексей порылся в рюкзаке, а затем удрученно покачал головой. – Я бы мог успокоить его, но вы и без меня справились с такой нелегкой задачей. Знаете, что действительно может помочь ему? Сон. Долгий такой сон. Но снотворного у меня нет. Кстати, где он сейчас? В больнице?
– В одной из палат по соседнему коридору. Если хотите, вы можете зайти к нему в любое время, – Домбоно развернулся и вышел прочь.
Мин-Ра сжал кулачки, зло глядя вслед верховному жрецу.
– Я его ненавижу! – громко выкрикнул он. – Ох, как же я его ненавижу! Я их всех здесь ненавижу!
– В этом мы с тобой едины, мой мальчик, – Холодов беспокойно мерил шагами комнату. Ника собирала камешки с пола. И горько плакала. Сумасшествие Шелученко ужасно огорчило ее.
– Ну, вот, начинается! – задумчиво протянул Алексей. – Гад он, этот Домбоно. Решил преподнести мне еще одного пациента на блюдечке с голубой каемочкой в надежде, что я отвлекусь и брошусь сломя голову к Шелученко. Сейчас! С тобой-то они быстренько справились бы. Если с Мин-Ра что-нибудь случится в мое отсутствие, они всегда на голубом глазу смогут сказать, что ты в этом виновата.
– Но почему? – Ника подняла на него заплаканное лицо. – Почему? У меня же нет никакой причины вредить мальчику?!
– Нет, говоришь? Ненависть одной женщины способна разрушить город, а ненависть сразу двух – уничтожить все мироздание.
Ника собрала, наконец, раскатившиеся по палате камешки и отдала мальчику. Мин-Ра расставил их на доске.
– Богиня, – прошептала Розова, вопросительно глядя на Холодова. – Что с ней не так, Лешик?
– Что-что… Она – мать этого мальчика, и я нравлюсь ей, судя по всему.
– А дальше?
– А дальше, моя дорогая, все, ни-че-го. Она знает, что мы с тобой не расстанемся ни при каких обстоятельствах.
– Да? Она что, человек? – удивилась Ника. – Эта статуя из льда и золотой пудры способна в кого-то влюбиться?
– Она не статуя… – внезапно обиделся за царицу Алексей.
– Ха! Так, значит, ты, не переставая, думаешь только о ней. С тех пор как ты увидел ее, она засела в тебе, словно неизлечимая болезнь, словно заноза в заднице, да? Всякий раз, когда ты смотришь на мальчика, ты вспоминаешь ее…
Алексей грустно поглядел на Веронику. Она ничего не поняла! Эх…
– Хоть ты-то с ума не сходи! – прикрикнул он на нее. – Господи, и не стыдно такую чепуху городить!
– Не стыдно! Я чувствую…
– Ну вот, количество пациентов все прибавляется и прибавляется!
– Ах какой сарказм, мачо! Как это типично! Загнанные в угол, мужчины только и умеют, что насмехаться и хамить! Бегство в пустые фразы, браво!
Алексей присел на стул и с силой ударил себя по колену. Мальчик, вытаращив глаза, с интересом вслушивался в их перебранку… Конечно, Мин-Ра не понимал ни слова, но все равно видел, что его новые друзья перекидываются злыми, нехорошими словами.
– Господи, Боже ты мой! Какая сцена, сущий сериал! – закричал Холодов. – Много шума из ничего!
– Из ничего?! Из ничего?! А то, что она, возможно, влюбилась в тебя?!
– В данном случае это ничего не значит!
– Да? Что ж она тогда мне заявила, что отобьет тебя от меня? Что она красивее меня! Это тоже – много шума из ничего?!
– Она и в самом деле так сказала?
– Да! Она считает тебя своей собственностью! Когда ты прооперируешь ее мальчишку, она сама, бедняжка, заболеет! Мне тебе рассказать, как ты будешь ее лечить? И она заполучит тебя, уж поверь мне! Ты бессилен перед этой красой ненаглядной. И пока ты будешь заниматься с ней любовью, меня убьют, убьют, убьют! А ты даже не заметишь, ты даже обо мне и не вспомнишь…
– Я и не знал, какая ты… истеричка, – спокойно отозвался Холодов. Устало поднялся со стула и пошел к дверям. – Хватит! Я – хирург, моя милая, и отрезаю аппендицит на раз.
– Куда ты? – Вероника с ужасом смотрела ему вслед. Все, конец! Она перегорела, и сейчас ее выбросят как остывшие угли из камина. Вот и все. Я не истеричка… я всего лишь люблю тебя, и я знаю, какой властью обладает та женщина. Вот и все… я сдаюсь. Вот и все…
– Я иду к ней! – отозвался Алексей. – Я должен все выяснить! Мне сейчас нет никакого дела до перебранок двух безумных куропаток! – и он уже вышел в коридор, как вдруг услышал слова мальчика.
– Ника, вы говорили о маме? Холодов влетел в палату.
– А ты – сообразительный парень! – он присел на корточки, отодвигая в сторону игру. – Вот скажи, что ты делаешь, когда хочешь поговорить с мамой?
– Как сейчас? – спросил мальчик.
– Да, как сейчас.
– У меня есть колокольчик, – он пошарил под подушкой и достал маленький золотой колокольчик.
– Тогда звони! – решительно приказал Холодов.
– Лешик1 – прошептала Вероника, отчаянно цепляясь за руки Холодова. – Лешик, не делай этого! Я – чокнутая, ты прав, я – истеричка, я… не делай этого! Лешик1 Давай забудем наш разговор!