Чёрная эстафета
Шрифт:
– Что-то у меня связь барахлит, – сказал Сальваторе, пощелкав пальцем по серьге. – Я вызова не слышал.
– Шеф по спецканалу вызвал, – пояснила Скади и встала. – Он никогда не вызывает на общей волне. Ну, почти никогда. Мне пора бежать, Сальваторе. Спасибо за кофе.
– Беги, беги… – проворчал охранник. – Заходи еще.
В офисе шефа торчало трое таможенников, причем один – форме капитана. А значит – он не ниже начальника отдела.
– Сержант Скади Фри, – на всякий случай представилась Скади по уставу.
– Привет, Скади, –
Скади ответила не задумываясь – такие вещи ей полагалось помнить с точностью до суток.
– Двадцать семь дней назад, на плоскогорье Пляшущих Игл. Когда почтарь со «Скиллачи» навернул… э-э-э… потерпел крушение.
Скади опасливо покосилась на таможенников – но те на спасательский жаргон не прореагировали.
– Все, начинай новый отсчет, – хмыкнул шеф. – На, прочти.
Он подал Скади распечатку – лист невесомого пластика.
«Приказ», – гласила распечатка.
«Настоящим приказываю начальникам отделов служб спасения и таможенного контроля обеспечить вскрытие и досмотр яхты „Карандаш“, паркующейся в секторе секундо-альфа, а также провести дознание и предоставить полную статистику по яхте, грузу и владельцам яхты и груза.
Директор космодрома «Романтиче» Джанпьеро Донадони.»
И – тактильная печать-подпись.
– Бери технарей, – велел шеф. – И присоединяйся вот к этим ребятам.
Шеф кивнул на двух стоящих таможенников – сержанта и рядового.
– Есть, шеф! – бодро отозвалась Скади. – Мне нужно прихватить кое-какое оборудование.
– Беги, – милостиво кивнул Донадони-младший. – Коллеги подождут тебя в машине.
Откровенно говоря, совершенно не стоило ее звать чтобы показать единственный приказ и отдать одно распоряжение. Равно как и не стоило начальнику таможенного отдела тащиться к Донадони-младшему в кабинет. И ребят своих тащить. Вполне можно было обойтись и мобильной связью.
Но шеф обожал отдавать приказы лично.
Скади вызвала по мобилке технарей-механиков – братьев Пануччи, прихватила рабочий компьютер с набором взламывающих программ и весело подмигнула Сильвио Бенарриво:
– Я сегодня в поле, Сильвио.
Старик досадливо отмахнулся:
– Беги, беги, вертихвостка, – сегодня ей все говорили: «Беги, беги…» – Будут вопросы – вызывай…
– Ты бы окно, что ли, открыл, Сильвио. На улице – благодать!
– Это тебе благодать. А мне – жарко, – проворчал Бенарриво и снова уткнулся в слабо светящийся куб экрана.
У входа в директорский корпус и впрямь приткнулся желто-черный автомобильчик. Один из таможенников – рядовой – сидел на месте водителя и со смаком курил, пуская поверх полуспущенного стекла аккуратные дымные колечки. Увидев Скади, он перегнулся через спинки сидений и предупредительно открыл дверь.
– Залазь! – сказал он с сильным валентинским акцентом. – Луиджи счас придет.
С сержантом Луиджи Каузио спасателям уже приходилось работать – и Скади
Вот и сейчас он не спешил – уже и братья Пануччи приплелись со своими волшебными чемоданчиками, уже и таможенник-рядовой, имени которого Скади не знала, выкурил и вторую, и третью сигареты, и колечки пускать, наверное, умаялся, а Луиджи все еще не приходил.
Неизвестно, сколько пришлось бы еще ждать. Снова вмешался Донадони-младший.
– Скади?
– Да шеф?
На этот раз шеф вызывал на общей волне – Скади поняла это, потому что Пануччи и таможенник тоже его услышали. Когда у кого-нибудь работает серьга-мобилка – это всегда заметно знающему человеку.
– Есть новости. Владелец «Карандаша», Бьярни Эрлингмарк, на следующий день после посадки нанял в прокате автомобиль. А еще днем позже этот автомобиль разбился на трассе – где-то на Жемчужном побережье, я не выяснял подробности. Никто не выжил, дело закрыто. Так что яхта, можно сказать, принадлежит космодрому… В общем, выясни не висит ли на ней чего неприятного за последние лет пятьдесят.
– Поняла, шеф. Нам еще долго ждать? Луиджи задерживается.
– Он уже идет. Включайте подушку…
Таможенник с готовностью повернул стартовый ключ и автомобильчик приподнялся в уверенных лапах гравикомпенсатора.
Луиджи и впрямь появился спустя какую-то минуту. Озабоченный, но самую-самую малость.
Впрочем, для Луиджи Каузио и это было чересчур.
Он сел рядом с водителем и коротко кинул:
– Поехали.
Желто-черный автомобильчик азартно рванулся к летному полю.
Искомая яхта маялась в дальнем секторе космодрома, куда обычно сажали частников на маломерных звездолетах. Издалека она напоминала чечевичное зерно-переросток на толстых посадочных ногах. Скади сразу вспомнила известный шлягер какого-то русского маэстро – «Отдай мою посадочную ногу». Шлягер этот распевали по всем трем мирам Скарца уже лет пять и скорее всего будут продолжать распевать еще очень долго – маэстро блистал талантом не только в этой песне. Но имени его Скади все равно не помнила.
Вблизи стало очень заметно, что яхта торчит на стеклобетонном покрытии космодрома уже довольно давно. В местах, где ноги касались покрытия намело небольшие барханчики мусора. Из щелей охладителя торчали стебельки молоденькой травы – занесло ветром, они и проросли. Охладитель-то начинает работать только перед стартом… На верхней части корпуса виднелись свежие и давние птичьи метки. Хоть и гоняли птиц с космодрома, здесь, в тихом секторе они все равно резвились вовсю.
Автомобильчик замер перед сомкнутым шлюзом. Таможенники распахнули двери и синхронно ступили на стеклобетон. Скади и братья тоже с удовольствием выбрались наружу, на освежающий ветерок.