Чёрная история
Шрифт:
– Да чтоб вы знали, стадо баранов, – не унималась Раиса Васильевна, – Настя учится на одни пятёрки! Она училась в профильной гимназии с английским и испанскими языками!
Все обернулись на новенькую. Два или три человека присвистнули. Весьма, надо сказать, похабно.
– Не сметь! – уже кричала Раиса Васильевна.
Воцарилась тишина. Доводить Раису Васильевну можно было только до известно предела. Дальше класс не решался.
– Анастасия, – вдруг сказала новенькая, глядя на взмокшую от собственного крика учительницу.
– Что? –
– Я прошу называть меня Анастасией, – спокойно и твёрдо сказала новенькая.
– А… – рассеянно протянула Раиса Васильевна.
– А мы тебя тоже Анастасией звать должны? – спросил Макс с последней парты.
Она повернула голову в сторону Макса и поднялась, машинально поправляя волосы. Очень изящно.
– Да, я попрошу называть меня полным именем. Надеюсь, вас это не затруднит.
И она села. Было тихо.
Она произнесла свою просьбу абсолютно без эмоций, словно была статуей из мрамора, а не человеком. Уверенная, гордая, очень красивая девушка.
Дэн в тот день в школе не появился. Не захотел. Ждал всех с гитарой на склоне того самого холма, где вчера обсуждалась проблема риторического вопроса. Дэн сидел и что-то поигрывал. Первым к нему спустился Макс.
– Здоро, Звонкий! Чё в школе не был?
– Привет! А чё там делать?
Таким же образом собрались Артём, Мишка, Ира, красавица Аня и Рустик. Дэн перебирал струны, иногда что-то шептал, потом продолжал играть. Иногда мелодия переставала быть стройной, он начинал что-то делать со струнами, как будто чинил сломавшийся автомобиль, но потом пальцы привычно находили своё, опять была музыка. Автомобиль ехал какое-то время, потом опять чинился, и эта музыкальное путешествие вместе с щёлканьем и свистом ветра и птиц создавали ту приятную атмосферу, благодаря которой тут хотелось сидеть вечность.
– Зря они к нам эту расфуфыренную в класс забросили, – сказала Ирка. – Она у нас не приживётся…
– Откуда знаешь? – спросил Рустик. – Она красивая…
– Она ботаничка, – сказала Ирка. – У нас такие долго не живут!
– А Катька? – сказал Макс.
– Катька – другое дело! – возразила Ирка. – Она у нас своя в доску!
Дэн вдруг остановился. Перестал играть и стал смотреть как кот, немигающим взглядом вдаль, будто видит что-то особенное и пугающее, но где-то там далеко-далеко.
– Ты чего? – спросил Макс.
– А?
– Что случилось?
– А, нет, ничего, – отмахнулся Дэн. Он тут же тронул рукой струны, и музыка полилась дальше, плавная и ровная, как ниспадающая по рукам шёлковая ткань.
– Я с ней попробовала мосты навести, пообщаться, а она мне с ходу хамить стала!
– Это как?
– Ну сначала всё как должно быть, всякие там «привет-привет, как дела», а потом я ей говорю, мол, держись меня, помогу, чем смогу. А она такая, мол, я так крутая, справлюсь.
– Так и сказала: «Я крутая?»
– Макс, чего ты к словам придираешься?
– Просто странная она. Вдумайся: Анастасия!
– Это да! – поддержала Аня. – Даже не помню, чтобы меня кто-то Анной называл!
– А Анна и Аня это не два разных имени? – удивился Рустик.
– Нет. Меня вообще зовут Анна, а Аня – это уменьшительно-ласкательное.
– Не так, чтобы уменьшительно-ласкательное, – вмешался Макс.
– А как там этот класс слов называется?
– Анастасия! – перебила всех Ирка. – А как она на Тёму смотрела!
– Как?
Ирка фыркнула.
– Как будто он бомж, от него воняет, но её величество заставили сесть рядом!
Макс и Аня тут же посмотрели на Артёма, ожидая подтверждения или опровержения слов Ирки. Артём такого совсем не ожидал и испуганно замер.
– Она ещё после того, как посмотрела на него, что-то там такое сказала, с кашей связанное, но не помню, что конкретно…
– Кашу маслом не испортишь? – вдруг обрадовано выпалил Мишка. Видно было, что он весь день думает, чтобы такое сказать, чтобы не молчать постоянно, но никак у него ничего не получается. А тут – вот, сказал.
– Нет, – отмахнулась Ирка. – Она что-то такое обидное…
– Хлеб да каша пища наша?
– Мишка, – поморщилась Ирка. – Где ты этих скороговорок набрался? Помолчи лучше!
Мишка обиделся и замолчал. Весь разговор тайком поглядывал на Аню.
– А Тёмка, между прочим, сегодня в белой рубашке пришёл! – почти что выкрикнула Ирка, показывая на Артёма указательным пальцем. Артём нахмурился, оглядывая себя, как будто и не помнил, что он в белой рубашке.
– А вот бюстгальтер у неё белый! – мечтательно улыбаясь, сказал Рустик. – Слушай, Ирка, а если бы на ней белые трусики были, что через такую юбку они бы просвечивали?
– Нет, вряд ли, – ответила Ирка, чуть подумав.
– То есть она не подбирала трусики с одного комплекта, а бюстгальтер с другого?
Ирка задумалась. В этот момент Аня легко качнула своими пружинистыми локонами в сторону Артёма:
– Раз она так себя ведёт, попроси Раису тебя от неё отсадить! Может, тебя к кому-нибудь нормальному посадят!
– Я вот один сижу – заулыбался Макс.
Артём улыбнулся.
– Да, было бы круто, – сказал он.
– Интересно, а какой адрес у её дома? – задумался Макс.
– Кладбище, дом один! – захохотал Рустик.
– Да, представляете, жить на кладбище? – сочувственно сказала Аня.
– Понятное дело, крышу сорвёт напрочь! – фыркнула Ирка.
– Как она зимой будет? Выходишь – вокруг темно. Идёшь, идёшь – БАМ! Что это? Всматриваешься – могила! Брр!
– Хочешь, я тебя встречать буду? – сказал Мишка и покраснел.
– Чего её встречать? – рассмеялась Ирка. – Это ты иди новенькую встречай! Бедненькую нашу! Видел, в чём пришла? Наверное, в таком виде и хоронят!