Чёрная книга Арды (издание 1995 г. в соавторстве)
Шрифт:
– ...Учитель!
Он мгновенно оказался рядом. Девушка с ужасом смотрела на его руки; дрожащими пальцами коснулась запястий, коротко вздохнула и прикрыла глаза.
– Что с тобой?
– он был встревожен.
– Ничего... прости, это только сон... Страшный сон...
– она попыталась улыбнуться.
– Я тебе постель застелила, хотела принести горячего вина - ты ведь замерз, наверно, - и, видишь, заснула...
Он провел рукой по серебристым волосам девушки; в последнее время они все чаще забывают, что он не человек.
– Но ведь ты не за этим пришла. Ты хотела говорить со мной, да, Элхэ?
– Да... Нет... Я не хочу этого, но я должна сказать... Учитель, совсем тихо заговорила она, - он страшит меня. Не допускай его к своему сердцу - или сделай его другим... Я не знаю, не знаю, мне страшно... Учитель, он беду принесет с собой - для всех, для тебя... Он только себя любит - мудрого, великого...
– О ком ты, Элхэ?
– Вала был растерян; он никогда не видел ее такой.
– Об этом твоем новом...
– она не могла выговорить "ученике", - о Курумо. Я наверное, не должна так говорить...
– Нет... Я и сам думал об этом. Не тревожься, Арта излечит его.
– Ты не веришь в это, Учитель.
Вала усмехнулся - как-то грустно это у него получилось:
– Видно, от тебя ничего не скроешь.
Помолчали.
– Учитель, я принесу тебе вина?
Он рассеянно кивнул.
– И огонь почти погас... Сейчас я...
– Не надо, Элхэ, - он начертил в воздухе знак Ллах, и в очаге взметнулись языки пламени.
Она вернулась очень быстро; он благодарно улыбнулся, приняв из ее рук чашу.
– Учитель...
Он поднял голову: Элхэ стояла уже в дверях, - тоненькая фигурка в черном; и необыкновенно отчетливо он увидел ее глаза.
– Учитель, - узкая рука легла на грудь, - береги себя. Знаю, не умеешь, и все же... Я боюсь за тебя. Гнев лишает разума, жажда власти убивает милосердие, и оковы ненависти не разбить...
Он хотел спросить, о чем она говорит, но она уже исчезла.
– Ты сказал, о Великий, что никто из учеников твоих не может совладать с Орками?
– Да, Курумо.
– Даже Гортхауэр?
– лицо Курумо выражало изумление.
– Даже он.
"Вот и представился случай. Я докажу ему, что более достоин его милости, чем Гортхауэр. Он поймет, что лучше иметь дело со мной. Артано только и умеет, что слушать, да звезды считать, да возиться с этими... Эльфами Тьмы. Нет, он мне не соперник. И Владыка увидит это".
– Позволь мне, о Великий...
– Что?
– Мелькор был удивлен.
– Позволь, я попытаюсь...
– Ну что ж, попробуй...
"Спору нет, Эльфы красивы. Но начнись война - никто из них не сможет сражаться. Если бы в Валиноре знали об этом, вряд ли Мелькор надолго остался бы свободным. Не могу его понять! Он мог бы воистину быть Владыкой Мира, подчинить себе всех - почему же он не думает об этом? Песенки их слушает, сказки... И что же, из Орков хотел сделать - таких же? Неужели не видит - они предназначены для войны! Силе поклоняются они?
– так и должно быть с воинами. Он говорит, страх стал их сущностью?
– тем лучше: страшась его могущества, они будут сражаться до последнего. Владыка не хочет думать о таких вещах - ну, так о них позабочусь я. Я обучу их ковать металл и сражаться; я стану для них вторым после Властелина: в чьих руках войско, у того и власть. Валинорские сволочи еще будут ползать у меня в ногах! Они-то, глупцы, сидят в своей Благословенной Земле и даже не помышляют о войне... Что ж, тем хуже для них!"
– Я исполнил твое повеление, Великий!
Пятеро могучих Орков в полном воинском доспехе простерлись перед троном Мелькора.
Курумо просиял, взглянув на удивленное лицо Властелина. Все это время он работал в одиночестве, чтобы никто раньше времени не увидал его трудов, и теперь ожидал похвалы от своего господина.
– Что это?
– наконец выдохнул Мелькор.
– Орки, мой господин. Твои слуги и воины. С ними ты завоюешь весь мир - взгляни, сколь могучи они, сколь преданы тебе! Пусть отныне страшится тот, кто смел называть себя Королем Мира: теперь-то он узнает, кто истинный Владыка Арды!
– Что ты сделал?
– тяжело спросил Мелькор.
Курумо опешил: такого приема он не ожидал.
– О Великий! Как может Властелин обойтись без армии? И ведь тебе не обязательно самому вести войну - поручи это мне, ты увидишь - я оправдаю твое доверие.
– Я не хочу крови. Ты что же, так и не понял ничего?
– Я понимаю тебя, господин мой. Твои руки будут чисты - я сделаю все сам, - Курумо снова обрел уверенность в себе, он говорил, наслаждаясь звуком собственного голоса, упиваясь словами.
– И будет великая война, и Валар падут к ногам твоим - ты один будешь царить в Арде, и я буду вершить волю твою...
Внезапно он увидел лицо Мелькора, искаженное гневом и отвращением.
– Вон отсюда, - свистящий страшный шепот.
– Что?..
– Курумо показалось - он ослышался.
– Убирайся! Забери свой проклятый дар - на нем кровь!
Курумо отшатнулся, закрывая лицо руками. Словно с его лица слетела маска мудрого величия: страх и ненависть в темных глазах, злобный волчий оскал.
Мелькор с силой швырнул в него золотой чашей; и, взвизгнув от ужаса, Майя опрометью бросился из зала.
Вала стоял, тяжело дыша, стиснув кулаки от гнева; и тогда предводитель Орков, хищно оскалившись, сказал:
– Позволь мне, о Великий!..
– Вон!
– прорычал Мелькор.
...Ему показалось - он ослеп. Багровая пелена перед глазами. Но страшнее этой внезапной слепоты было - видение, беспощадно-отчетливое, неотвратимое - как нож у горла.
Он застонал сквозь стиснутые зубы, и это вернуло его в явь. Кто-то осторожно коснулся его судорожно сжатых рук. Гортхауэр.
– Что с тобой? Ты стоял, как слепой, и глаза... прости меня... мне стало страшно... Никогда не было, чтобы ты смотрел - так. Тебе плохо?