Чёрная книга Арды (издание 1995 г. в соавторстве)
Шрифт:
Он внезапно остановился, с побелевших губ сорвался стон - рухнул навзничь, тело его выгнулось - забилось на земле - затихло.
Это было новое чувство - как волна темного пламени: гнев. Мелькор поднялся, сжимая кулаки, выпрямился во весь рост и, запрокинув голову, крикнул:
– Ты... Единый! Оставь его! Легко справиться с тем, кто слабее; а ты попробуй - со мной!
И услышал слова из ниоткуда, из мертвой ледяной пустоты:
"Ты сказал".
Он ждал удара, боли - ничего не было. Бросив короткий взгляд в небо, опустился на
– ...Иди сюда, маленькая, - тихо и печально, протянув руку сквозь пламя.
– Видишь, как с тобой обернулось...
Огненная ящерка скользнула к нему на ладонь, сложила крылья и свернулась клубочком - маленький сгусток остывающей лавы, только темные глаза смотрят грустно и виновато.
– Будешь жить у меня, что ж поделаешь... Только лучше бы и он с нами ушел, как ты думаешь?
Саламандра шевельнулась и моргнула.
– Может, он все же решится...
ОБ АУЛЕ И ЙАВАННЕ. НАЧАЛО ВРЕМЕН
Послушай, разве тебе никогда не хотелось создать что-то свое, совсем новое?
Глаза Йаванны удивленно расширились:
– Зачем? Разве можно создать что-либо прекраснее задуманного Единым? И разве не высшее счастье - вершить Его волю, воплощать Его замыслы?
– Неужели не интересно создать крылатого зверя или существо, которое сможет жить и в воде, и на суше?
– Зачем? Ведь это значит - нарушить Замысел Творения.
– Но ведь и мы созданы Илуватаром; а значит, не можем сотворить ничего, противного его воле.
Йаванна заговорила наставительно, словно объясняла что-то непонятливому Майя-ученику:
– Звери должны жить на земле, быть четвероногими и покрытыми шерстью. В воздухе живут птицы, в воде - рыбы, покрытые чешуей. Таков был Замысел. Разве может быть иначе?
– Конечно! Идем, я покажу тебе!
"Разве это не красиво?" - спрашивал Мелькор. Йаванна неуверенно кивала, но все больше омрачалось ее чело, и, наконец, нахмурившись, она сказала:
– Это не должно существовать. Мы можем лишь исполнять волю Единого; такое же противоречит Его воле. Мы - орудие в руках Его, никто из нас не может постичь всю глубину Его замыслов.
– Видишь, ты и сама говоришь... Быть может, эта часть Видения неведома тебе.
– Нет. Все келвар и олвар должны стать моими творениями. Никому из нас не дано вмешиваться в то, что делают другие. Вот ты: тебе дана власть над огнем и льдом. Ты не должен творить живое. Делая это, ты нарушаешь волю Единого. Одумайся, - мягко сказала Йаванна.
– Пойми, то, что ты делаешь - грех. Откажись. Нет ничего выше воли Единого.
– ...Посмотри.
Ауле пожал плечами:
– Камни как камни, ничего особенного...
– Прислушайся, - Мелькор улыбнулся.
После недолгого молчания Ауле удивленно спросил:
– Что это? Песня... или музыка... не пойму. Откуда?
– Это Песнь Камня. Тебе нравится?
Кузнец как-то странно взглянул на Крылатого:
–
– Теперь будет. Разве тебе не хочется, чтобы так было? Разве это не красиво?
Что-то непонятное творилось с лицом Ауле. Оно застыло как маска, но временами по нему пробегала судорога, а голос звучал хрипло, когда он сказал:
– Никто не смеет менять Замысел Творения!
– Но ты ведь знаешь, что мы сами создавали Музыку...
– Нет! Она рождена мыслью Единого, и против воли Его никто не может изменить ее!
– Видишь, ты же сам говоришь. Ведь Эру хотел, чтобы этот мир стал прекрасным - разве не дано украсить его по мыслям нашим? И что в этом дурного, если мы...
– Замолчи!
– с отчаяньем выкрикнул Ауле.
– Неужели ты еще не понял: все должно быть по воле Единого, а не так, как хотим мы!..
Он осекся.
– Что?
– потрясенно спросил Мелькор.
– Что ты сказал?
Ауле в ужасе посмотрел на него.
– Ничего...
– голос его дрожал. Он судорожно вздохнул и добавил отчетливо и резко:
– Ничего. Я. Не. Говорил. Тебе показалось.
– Повтори.
– Мне нечего повторять!
– Не бойся. Я понимаю. Я помогу тебе, обещаю.
Мелькор хотел взять Ауле за руку, но тот отшатнулся, заслоняясь словно от удара:
– Что ты понимаешь?
– Да, у Эру есть еще силы карать тех, кто не повинуется ему. Я знаю, что это. Переступи через страх. Я помогу тебе. Поверь, все вместе мы сильнее его. Мы свободны. Он увидит это. Он поймет - должен понять. Не бойся. Поверь себе.
– Мелькор говорил мягко и успокаивающе, но в глазах Ауле были только ужас и отчаянье.
– Уходи, - выдохнул он, наконец.
– Идем со мной. Тогда Эру не сможет помешать тебе.
Лицо Ауле мучительно исказилось:
– Уходи, - хрипло выдохнул он.
– Я прошу тебя. Я еще приду к тебе, приду, только уходи сейчас.
Мелькор покачал головой:
– Ты никогда не придешь. А когда мы снова встретимся...
Он отвернулся и повторил глухо:
– Когда мы снова встретимся...
– Уходи!
– крикнул Ауле.
Теперь он сидел на земле, стиснув голову руками, раскачиваясь из стороны в сторону. Потом поднялся, и, Мелькор увидел его пустые глаза. Голос Кузнеца был ровным и безжизненным:
– То, что противоречит Замыслам Единого, не должно существовать.
Он поднял руку.
– Остановись! Если ты сделаешь это, тебе больше никогда не услышать голос Арты... Выслушай меня, я умоляю!
"Силой ничего не сделать, нельзя... Насилие рождает зло. Он должен понять!.."
– Не нужно бояться, слышишь? Поверь мне, никто не может запретить творить. Но если ты начнешь разрушать, оправдывая это тем, что - так велел Эру, грань добра и зла исчезнет для тебя. Останется только воля Эру, и ты воистину станешь слепым орудием в руке его... И ты перестанешь быть Творцом!
– яростно выдохнул Мелькор.