Черная Книга Арды
Шрифт:
Три луны прошло с тех пор, как Иртха пришли в закатные земли: добрые земли, дичи много по лесам, съедобных корней и ягод, а в горах нашлись просторные пещеры. И духи здешние не тревожили. До этого дня. Волка-однолетку отправили Иртха к духам — пусть брат-волк заступится перед ними за иртх-хай, — да не по нраву, видно, пришлась здешним духам волчья кровь. Улахх-кхан сказал — надо, чтобы иртха пошел к духам, лучший — тогда он сам станет улахх, будет хранить племя. Видно, духи сами выбрали, кто. Улахх-кхан пришел к Рраугнуру, сказал ему — тот прикрыл глаза, соглашаясь: говорить не мог. Радуйся,
Охотники уже ушли в лес — рубить сухое дерево для жертвенного костра. Лучшие шкуры постелют на последнее ложе, три копья и охотничий нож дадут Рраугнуру в дорогу, обрядят его в праздничную одежду; не забудут ни ожерелья из медвежьих когтей, ни вырезанных из кости оберегов. Будет плясать в огненном круге говорящий-с-духами, улахх-кхан, будет бить в тугой бубен, будет звать улах-хай — пусть примут Рраугнура в круг свой… Радуйся, мать рода…
Улахх-кхан Й'нурт недаром слыл мудрым среди Иртха: сама мать рода прислушивалась к нему. Умел он лечить раны и ведал тайны трав; нарекал имена младенцам и испрашивал у духов удачу. Знал и те слова, какими провожают уходящих в обитель духов.
Говорящим-с-духами он стал всего несколько полных солнц назад. Первый улахх-кхан народа Иртха сгинул на заснеженном горном перевале; поразмыслив, Й'нурт решил, что снежные духи, видно, позвали его истинным именем, потому прежний улахх-кхан и не смог им противиться. Так нынешний улахх-кхан стал Безымянным; истинное же имя свое он хранил в тайне.
Улахх-кхан Й'нурт был мудр.
И ныне в круге священных огней он призывал тех, к кому шел Рраугнур.
Медленно, тяжело и гулко ударил большой бубен, улахх-кхан подпрыгнул с резким криком и повел странный диковатый танец. Все быстрее, быстрее танец, все громче гудит бубен, резкие крики сливаются в песнь-заклинание — и внезапно обрываются.
Й'нурт поднял копье, готовясь освободить дух Рраугнура — но тут по другую сторону от неподвижного тела в вихре метели явилась темная крылатая фигура, в первый миг показавшаяся шаману огромной. Пришедший поднял руку, и древко копья переломилось в руках шамана.
Улахх-кхан Й'нурт не был трусом. Застыв напротив пришедшего-на-зов, он отрывисто бросил:
— Ха-артх?
Пришедший не разжал губ, но голос его вдруг зазвучал в голове шамана:
Л'ахх-иргит, Заклинающий-Огонь, звал хозяина этой земли. Я. пришел.
Улахх-кхан облизнул пересохшие губы, липкий холодок пополз по хребту: Пришедший знал его истинное имя! Знал — а значит, имел власть и над самим говорящим-с-духами!
Пришедший еле заметно улыбнулся.
Тебе нечего бояться, Л'ахх-иргит. Говори.
— Хасса улахх-хар, — стараясь подавить невольную дрожь, заговорил шаман, — Рраугнур великий охотник. Теперь пусть Рраугнур идет к улахх-хай, пусть говорит перед ними за народ Иртха…
Пришедший-на-зов стремительным движением склонился к охотнику, его длинные чуткие пальцы заскользили по лицу, по груди Рраугнура… замерли. Он выпрямился, глядя на шамана странными
Рраугнур идет со мной в обитель духов. Потом вернется к Иртха. Рраугнуру рано оставлять племя. Я исцелю его.
Он уже стоял, легко, словно ребенка, держа на руках молодого охотника. В мертвой тишине было слышно только, как, не сдержавшись, глубоко вздохнула мать рода, Рагха-Волчица.
— Иртха приносят жертву, молодого волка, — улахх-хай недовольны. Иртха тогда посылают к улахх-хай лучшего охотника — улахх-хай не принимают. Какой жертвы надо улахх-хай? — опасливо и недоуменно спросил шаман, кланяясь Пришедшему.
Жертв не надо. Молений не надо. Пройдет три, пять солнц — Рраугнур вернется, сядет на медвежью шкуру у очага матери рода. Здоров будет. Будет великим охотником. Я сказал.
Черные крылья обняли тело Рраугнура, дух-Хозяин прикрыл глаза, — и, почуяв, что сейчас он исчезнет, как явился, Л'ахх-иргит отважился спросить:
— Хасса улахх-хар, как имя ему?
Мелькор.
— Мелх-хар… ах-ха… — прошелестел голос матери рода. Но духа-Хозяина уже не было: взвихрился стремительно снег, а когда улегся, на поленьях так и не зажженного костра остались только приношения. Рраугнур тоже исчез.
Улахх-кхан Л'ахх-иргит тяжело опустился на землю. Зубы у него стучали.
Радуйся, мать рода — сам Хозяин зимнего ветра пришел за твоим сыном, живым забрал его в чертог духов…
Три дня и три ночи никто не смел ступать на поляну, где явился Иртха дух-Хозяин. Только говорящий-с-духами появлялся рядом с ней временами: ждал. Думал.
Вечером четвертого дня посреди поляны закружился столб искристой метели, и шагнул из ледяной круговерти на жухлую траву крылатый Дух зимы, а следом за ним — Рраугнур-охотник.
Радуйся, мать рода: в горной обители духов побывал твой сын, живым вернулся к очагу Волчицы-Рагхи. Чем отблагодарить иртх-хай Духа зимы, какие жертвы принести ему? Священно для Иртха место, где впервые явился им дух-Хозяин: говорящий-с-духами сам вырезал изваяние Крылатого. После появились статуи домашних духов и духов леса, духов-хранителей очага и духов-охотников: в ночь рожденной луны и в ночь полной луны оставляли здесь Иртха немудрящие свои приношения — плоды и шкуры, наконечники стрел и жертвенное мясо…
Должно быть, приношения оказались угодны духам: немного дней прошло, и Иртха стали находить на священной поляне их дары. Там были звонкие, тонкие и прочные чаши невиданной красоты, ножи и наконечники стрел из звенящего светлого камня, тончайшие, удивительной мягкости и легкости теплые шкуры, сладкие плоды и пища, которую позже назвали Иртха словом из языка духов — хатт-на… И возносили Иртха благодарственные моления; тогда Дух зимы снова пришел к ним, и сопровождали его два светлоглазых духа, ведавшие травы и умевшие из черно-рыжих болотных камней творить тинта - чудесный камень, прочный и светлый, который надо было плавить на огне.