Черная книга корпораций

Неизв.

— Как долго уже дела идут подобным образом?

— Они все время говорят, что «покупают все меньше, меньше,..» — говорит К.-X. Альберс, — но вообще-то, за те шесть-семь лет, которые мы здесь работаем, удалось хорошо наладить снабжение (41).

«ЧТО ТАКОЕ “НАРУШЕНИЯ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА?”»

Все это немец поведал мне с раздражением, присущим экспертам, которые устали от вопросов дилетанта. Альберс был и знатоком вопроса, и практиком. Я понял это, когда спросил, каковы его впечатления от Конго.

— Я же часто бываю в Конго, — произнес он. Я спросил (между

прочим), бушует ли там война.

— Ага.

Не знаю, смогу ли я передать это «ага». Альберс же не знает, что я лишь за неделю до нашего разговора был в Конго.

— А как вы относитесь к повстанческому правительству, о котором пишут в газетах?

— Является ли оно повстанческим или нет, не знаю, — сказал К.-Х. Альберс об основных своих партнерах в тамошнем бизнесе.—Мне это неважно..

Вместо ответа он заговорил о «методах Дикого Запада», по которым строили свою работу другие, более мелкие фирмы в колтановом бизнесе.

— Вплоть до нарушений прав человека?

Мой вопрос явно изумил его:

— Что же у вас считается нарушением прав человека? Нам следует хоть раз дать определение!

— Ну как же: принудительный труд, эксплуатация, наем детей на работу…

— Понятно. Вот детский труд — в Африке с ним сове-е-ершен-но другая история. Наем детей на работу. Здесь. В Африке. Это конституционно. — Последнее слово он произнес почти по слогам. — Но ведь дети же все равно будут работать и на полях — вот причина…

— Заняты ли дети на добыче колтана?

— Я их там не видел. Но исключать такую возможность я бы не стал. Хотя… дети слишком слабы для подобной работы. Их труд ничего не даст.

В этом я не сомневался. И, вероятно, жители Гомы тоже (те, что сообщили мне о мальчиках и девочках в возрасте восьми-девяти лет, которые трудились в районах разработок руды),

— Горное дело все еще обеспечивает там занятость, — говорит К.-Х.Альберс. — Десять тысяч человек добывают там колтан. Этим людям — поверьте мне — хорошо! — Он почти умоляет меня.— Полагаю, они все работают на себя.

— А сколько они зарабатывают?

Этот вопрос ставит немца в тупик.

— У африканцев все не так, как у нас, европейцев. И зарплата тоже. Африканец может не иметь при себе денег, он их тотчас тратит. Понятия не имею куда. Если вы дадите африканцу в руки сто тысяч долларов, то он их промотает через пару дней. И тогда он снова беден, как церковная мышь. Но у меня такое впечатление, что тогда он почувствует себя большим здоровяком. Если у этих господ есть их пиво и чуть-чуть музыки, чтобы танцевать, тогда они довольны — поверьте мне.

По самой своей сути эта картина мира объясняет систему, о которой мы пытаемся рассказать в этой книге. Система, которая видит в человеке только один из «локальных факторов» производства, а в его нравственных устоях — проявление дерзкого самомнения. Система, которая низводит свои жертвы до уровня существ второго сорта, чьи потребности определяются совершенно другими критериями, нежели наши. Африканец с охотой даст эксплуатировать себя, ему достаточно потанцевать, легко покачивая бедрами, и, надо думать,

умрет он тоже охоты о. Эта философия достигает кульминации в Гоме, где человек вроде Альберса противостоит Фаиде Мутангу, женщине, потерявшей на войне всю семью. На войне, само существование которой мой собеседник ставит под вопрос, хотя сам является шахматным конем на доске конфликта. А игроки сидят в Госларе, в Германии и в других местах мира, где можно было бы сделать так, чтобы взор Фаиды Мугангу на серую госпитальную стену смягчился.

ПРИЧИНА КОЛТАНОВОГО БУМА — ЭЛЕКТРОТЕХНИЧЕСКИЕ КОНЦЕРНЫ

«Starck» — не единственный победитель в этой ужасной игре. И не концерн « Bayer » стал причиной танталового бума, который к концу 2000 года стремительно обрушил рынок. В один голос с прочими экспертами горного дела К.-Х. Альберс рассказал мне, что концерны, специализирующиеся на производстве мобильных телефонов и компьютеров, все настойчивее пытаются напрямую закупить свое сырье — тантал, что привело к истерии на рынке:

— Благодаря этому возникло впечатление, что потребность в колтане чудовищно возросла, возникает дефицит товара.

Профессиональные издания по горнодобывающей промышленности, говоря об «ажиотажном спросе на тантал, порожденном бумом мобильных телефонов», то же подтверждают это.

— Всего лишь 70 процентов производимого тантала идет в сектор электротехнической промышленности, — говорит Ли Саллад, глава отдела маркетинга «Starck» в США (42), Только количество мобильных телефонов в мире должно возрасти, по независимым прогнозам, с 400 миллионов в 2000 году до миллиарда в 2004 году.

ПРОИЗВОДИТЕЛИ ТЕЛЕФОНОВ ИЩУТ ПАРТНЕРОВ В КОНГО

В январе 2001 года изготовитель аппаратов спутниковой связи «Erkis» (США) искал партнера по эксплуатации залежей тантала а Восточном Конго. Из-за политической и экономической нестабильности это, однако, было совсем не так легко, как сообщает специальный ежемесячный иллюстрированный журнал для металлургов (43).

— Благодаря потребности в новых источниках сырья риск скоро окупится, — оптимистически заявляет представитель промышленного концерна «Metallurg International». Все понимают, что высокая цена на тантал создает заинтересованность фирм в эксплуатации нестабильных регионов. И производители сырья тоже хотят работать непосредственно с конечными пользователя-ми, вместо того, чтобы иметь дело с посредниками, как «Starck», например. Ибо «всякий шаг к потребителю увеличивает прибыль», — так сказал представитель изготовителя телефонов «Erkis».

К.-Х. Альберс то же подтвердил, что электротехнические концерны пытаются осуществить прямые закупки тантала, чтобы гарантировать получение сырья. На вопрос, что это за концерны, он ответил:

— Да кто угодно. От «Mitsui» до «Sony».

— «Nokia», «Siemens», «Ericsson», «Motorola»?

— О фирме «Nokia» я ничего не слышал.

— Но о «Mitsui» и «Sony» вы слышали?

— Да, среди прочих, «Samsung» интересовался… Бог мой, на слуху было ужасно много названий — и все ли они действительно там закупали, какая разница?