Черная корона Иссеи
Шрифт:
– И где ты валялся, Леос, с дыркой в животе? – поинтересовалась Верда.
– Там, – он ткнул пальцем в сторону узкого ущелья, сходящего к воде. – Валялся весь в крови. Боли не чувствовал. Только страх за Светлейшую и злобу от своей беспомощности. Но уже через несколько дней плавал живехонький возле тех камней, – он повернулся к отмели, сверкавшей перловыми бликами на солнце, где когда-то играл с амфитритами и нежился в объятиях Бирессии. – Поэтому, волосатый, я верю только в свободу. И еще в нашего Балда.
– Последнее особо верно. Пошли, – Рэбб поправил мечи, топырившие мешковатую одежду, взял поклажу
Всякого, кто приближался к дому с заросшим садом, охватывал страх. Наверное, сама беспокойная душа Керлока хранила это место, заставляя путников обходить его дальней дорогой. Тому же способствовали недобрые истории об заброшенном доме, нашептываемые не только на рынках и в кабаках, но и в стенах заведений более уважаемых. Каррид помнил, каких трудов стоило привести сюда корабельных мастеров, и если бы не штар золотом, не долгие, весьма убедительные заверения Астры, то латать бы дыры в разбитом корпусе Бернату самому.
– Господин Балдаморд, – окликнула мэги Верда, догоняя анрасца. – Я все хочу с тобой поговорить.
– Ну так, – Рэбб переложил мешок, глухо стукнувший содержимым, на другое плечо и замедлил шаг, – говори. Уши у сына Его всегда на месте. Не то что у некоторых ум, – он оглянулся на Леоса.
– Чего ты на меня все дуешься? – спросила Глейс.
– Сама знаешь, девчонка. Я сердит, – Каррид покраснел, на его лбу выступили капли пота. – И буду сердиться, пока на тебя сердита наша Светлейшая, потому что моя душа всегда с ней. Тебе не увести ни мою душу, ни сердце, как ты это проделала с Песнехарем. И мастер Бернат будет на тебя сердиться. Не допустит он тебя до корабля. На сто плевков не допустит – готов спорить.
– Каррид, мы вчера ссорились. Чего ты опять? – Леос тряхнул волосами, и китара зазвенела за спиной. – Хочешь, морды друг другу понабиваем? Давай! Это нам всегда помогало нервы лечить!
– Понабиваем, – хмуро проговорил анрасец. – Когда ум твой на место станет, тогда и понабиваем. А сейчас мне это не интересно.
– Господин волосатик, а не мог бы ты оказать одну маленькую услугу? – спросила Верда, едва успевая за Карридом по узкой каменистой тропе.
– Нет! – коротко и твердо отверг он.
– Да послушай ты, – она схватила его за рукав, вынуждая остановиться. – Мне нужно с Астрой встретиться. Буду у нее прощение просить и еще кое-что скажу. Ты только помоги ее разыскать, а дальше я устрою все сама. Ведь, пойми, пожалуйста, дорогой волосатик, тогда, мы с Леосом встретилась в таверне, как старые знакомые. Только и всего. Я же не знала что у вас троих такой важный и святой союз.
Каррид выпятил в задумчивости челюсть и почесал свободной рукой волосатую грудь.
– Хорошо. Если обещаешь приложить добрые усилия и помириться с нашей Светлейшей, то я помогу, – сказал он. – Не знаю только, что из этого выйдет – слишком она злая на тебя.
Они пошли вдоль каменной кладки к пролому, темневшему между кипарисом и углом дома. Со двора доносился стук молотков и чьи-то голоса. «Песни Раи» не было отсюда видно – Бернат в первый же день снял мачту и крылья. Мастеровые, взявшиеся за ремонт, до сих пор полагали, что имеют дело с вполне обычным небольшим суденышком, мора знает как попавшим на гору за целую лигу от моря.
– Госпожа сердцеедка, – обратился Каррид к мэги Верде, когда они подошли к пролому в стене. – Если ты действительно желаешь поговорить со Светлейшей по-доброму, то тебе не надо задерживаться здесь. В час Раковины она будет в харчевне. Пойдешь туда со мной и накроешь достойный для нашего желудка стол. Жратвы и эля побольше чтоб было. А там уже как получится.
– Спасибо, святейший Балдаморд! Все-таки ты очень милый, – искренне обрадовавшись, Верда наклонилась и поцеловала анрасца в подбородок, так горячо, что тот едва не выронил свою ношу.
Сквозь заросли розмарина они пролезли в сад и направились к покоившемуся у фонтана кораблю. Бернат, завидев гостей, поспешил навстречу.
– Мастер, вино тебе несем, – крикнул Рэбб, снимая из-за спины мешок с двумя пятнадцатиколтовыми бочонками. – И перекусить кое-чего.
– Свеженькое! – крикнул, перепрыгивая через обломок кладки Леос. – Еще балладу о человеке с крыльями.
– Но без головы, – повеселев, добавил анрасец.
Корабельные мастера прекратили стучать молотками и расселись на кипе струганных досок, предвкушая по чашке вина и любопытные вести из Иальса.
– А что за такая госпожа с вами? – спросил Холиг, уже зная ответ и хмуро поглядывая на новоявленную подругу барда.
– Знакомьтесь, Бернат, это мэги Верда, – бард отпустил легкий поклон то ли в сторону Глейс, то ли эклектика. – Величайшая мастерица волшебства и, конечно, цветок божественной красоты!
– Трижды после Светлейшей Астры! – притопнув ногой, уточнил Каррид Рэбб. – Привели на корабль посмотреть.
– Ничего я вам показывать не буду, – проворчал Бернат, нервно теребя себя за бороду. – Без Астры – ничего. Мора-бора! Совести у вас нет! Ну-ка убирайтесь отсюда!
Переговорив недолго с Бугетом о паладине Лаоренсе, Астра вышла из палатки, шутливым реверансом распрощалась с Киримом, сторожившим вход, и быстренько смешалась с пестрой толпой. Накинув на голову флер, как это делали по обычаю аютанские женщины, пряча половину лица, мэги направилась в сторону порта.
«Почему всегда в этом городе я должна от кого-то скрываться, кого-то опасаться и озираться по сторонам? – думала мэги Пэй, придерживая непослушный шелк возле щеки. – Неужели так будет неизменно? Всякий раз меня будут выслеживать враги, негодяи, у которых нет совести, за то много власти? И наступит ли когда-нибудь время, когда я смогу пройти здесь свободно, не вглядываясь с подозрением в чужие лица и не пряча свое? А может все от страхов, слишком преувеличенных госпожой Рут? Что будет, если я случайно столкнусь с Лаоренсом Неромом? Ему меня не остановить. Ни за что не остановить. И плевать я на него хотела. Пусть он боится. Меня и самой мысли, что Варольд жив! А история с убийством Луацина еще очень далека от завершения. Я уж постараюсь восстановить справедливость!».