Черная Лилия
Шрифт:
– А ты бы хотела познакомиться с ним, Лайза?
Я пожала плечами.
– Не знаю. К чему гадать, если сей таинственный господин предпочитает остаться неузнанным?
Уильямс уставился мне прямо в лицо. Я спокойно выдержала его взгляд, гадая, чем может обернуться этот странный разговор. Но все мои догадки оказались неверными, потому что через несколько мгновений управляющий вздохнул и сказал:
– Хорошо, Лайза, ступай готовиться к выступлению.
Уже покинув кабинет, я пробормотала едва слышно:
– И что это было?
Я бы солгала, сказав, что личность таинственного поклонника не интересует меня. В действительности я сначала изнывала от любопытства. Мне очень хотелось узнать, кто именно присылает за мной мобиль, но здравый смысл подсказывал, что некоторые загадки разгадывать не стоит – себе дороже выйдет. К мобилю в позавчерашний ливень я приближалась в предвкушении: вот сейчас раскроется тайна! И почувствовала даже укол обиды от того, что незнакомец предпочел не объявляться лично. К лучшему, конечно. Хватало и чрезмерной осведомленности его шофера. Мысли о слежке не покидали мою голову, но я надеялась, что неизвестный не желает мне зла. В конце концов, раз уж он знает мой адрес (так же как, несомненно, мою настоящую внешность – наверняка видел, как я выхожу за покупками), то уже столько раз мог бы воспользоваться этим знанием. Но нет, таинственный поклонник оставался в тени. А теперь еще и этот букет… Странное сочетание. Какой-то намек? С лилией все понятно, но почему именно алые розы в таком количестве? Прежде были разные цветы, но ничего экстраординарного мне не доставляли. Интересно, то, что букет появился после того, как я воспользовалась любезно предоставленным мобилем – совпадение? Или все же нет?
Подарок ждал меня в гримерке, и я в очередной раз порадовалась, что не держу в ней ничего важного. Раз уж помещение можно открыть запасным ключом, то не следует подвергать нежданных визитеров соблазну найти нечто неожиданное или ценное.
– Лайза? – сунулась внутрь неугомонная Джинджер. – Ого, вот это оранжерея!
Она восхищенно присвистнула. Однако же служащие, притащившие букет, поступили весьма оригинально, рассовав розы в два ведра, а лилию поставив в одиночестве на туалетный столик.
– Хочешь взять себе?
– А можно?
– Да сколько угодно. Подумай сама, куда мне столько? Все равно домой я это великолепие не донесу.
– Дорогие, – заметила Джинджер, вытащив одну розу из ведра. – Сорт "Кровь королевы". Недавно вывели.
Джинджер, дочь цветочника, знала, о чем говорила. Мне опять стало не по себе. "Кровь королевы" и черная лилия. Совпадение или все же жуткий намек?
– Я возьму пятнадцать штук, ты не против? – трещала между тем Джинджер. – Покажу девочкам, они умрут от зависти. Решат, что это мне подарили.
Она снимала квартиру на паях еще с тремя девушками. Две из них, посредственные певички, перебивались случайными заработками, а еще одна работала продавщицей в универмаге и со своими соседками почти не общалась. Джинджер полагала, из-за ханжеских взглядов.
– Бери двадцать пять, – великодушно позволила я.
Моя собеседница взвизгнула от радости и бросилась меня обнимать.
– Спасибо, Лайза, спасибо!
– Скажи, – задумчиво спросила я, едва Джинджер оставила меня в покое и бросилась выбирать самые пышные розы, – а ты не видела Марион? Она уже пришла?
– Нет, ее сегодня не было. И вчера тоже. Вроде бы заболела. Айзек так сказал.
И хотя оснований для беспокойства не было, тревожное предчувствие вновь сжало сердце. Хотя Марион действительно могла простыть, прогулявшись под ливнем.
– У нее новый кавалер? – повинуясь непонятному порыву, спросила я.
– С чего ты взяла? – Джинджер подняла на меня взгляд, оторвавшись наконец от букета. – Нет у нее никого с тех пор, как она расплевалась со своим Люком.
Я припомнила недвусмысленные стоны, доносившиеся из гримерки Марион. Но в больших карих глазах отражалась безмятежная уверенность в собственной правоте – Джинджер действительно ничего не знала. Впрочем, с чего бы Марион откровенничать с ней?
– Подумалось почему-то. Ладно, Джин, буду готовиться выступлению.
Джинджер понятливо кивнула и выскользнула за дверь, прихватив с собой отобранные розы. А я задвинула щеколду и тщательно зашторила окно, прежде чем стянуть каштановый парик. Возможно, эта мера предосторожности и могла показаться смешной, но мне отчего-то было спокойнее от знания, что никто не видел моих собственных белокурых локонов. Хватало и того, что глаза золотистого цвета никак не спрятать. Хорошо, что никто из посетителей не мог разглядеть их странного цвета из зала, а работники клуба никаких вопросов не задавали. Тщательно прикрепив черный парик, я занялась дальнейшим созданием образа Черной Лилии, хрупкого и притягательного цветка дьявола. Кружевная черная полумаска скрыла верхнюю половину лицу, алая помада тут же притянула все внимание к губам. Белая пудра сделала меня еще бледнее. Теперь летящая черная юбка, напоминающая крупные лепестки, и плотный корсаж – и я готова.
Образ Черной Лилии пришел мне в голову в порыве вдохновения и оказался на редкость удачным. Посетители "Райской птицы", избалованные множеством чувственных танцев и фривольных песен, неожиданно прониклись трагической постановкой из нервных ломаных движений. На контрасте с полуобнаженными танцовщицами мой полностью закрытый наряд смотрелся экзотично, а если вдруг якобы случайно обнажалась щиколотка или рука до локтя – шум в зале стоял неимоверный. Правда, подобным зрелищем я радовала публику нечасто, чтобы никто не заподозрил умысел.
Первое время меня заваливали букетами, подарками и приглашениями, но постепенно стало понятно, что Черная Лилия в знакомствах с мужчинами не заинтересована. И меня почти оставили в покое. Изредка в мою гримерку доставляли букет или коробку конфет. А по запискам можно было безошибочно вычислить приезжих. Я вздохнула с облегчением, но продлилось мое спокойствие недолго. Сначала появился мобиль. А теперь вот – странный букет, несомненно, безвкусный, зато подчеркнуто роскошный и дорогой. Чего же ждать дальше?
Выступление, как обычно, сорвало овации. Обессилено привалившись к стене коридора и закрыв глаза, я сделала несколько глубоких вдохов и выдохов. Схлынувшее волнение танца оставило после себя усталость, такую, что хотелось просто лечь и лежать трупом. Нет, слишком мрачное сравнение! "Что-то в последнее время тягостное настроение никак не желает оставить меня", – про себя усмехнулась я.
– Лайза! – ко мне спешил Айзек. – Великолепно, как всегда! Восхитительно!
– Чего ты хочешь? – не открывая глаз, спросила я.