Чёрная лиса
Шрифт:
— Я думаю, что мирайя щелкнул по носу тех, кто считает себя светом, но светом не является, — от себя добавил Дэлд.
— Для зиктэров и тэриев, — заговорил Циело, поболтав спиртным в бутылке, — это не просто щелчок по носу, а настоящая пощечина. Они же себя праведниками считают, нас постоянно поносят, что мы их священную землю тёмными делишками загадили, безумца притащили в их светлый мир. И мирайя наглядно показал, кто здесь ближе всего к свету на самом деле.
— Вайен единственный кто подумал, как помочь мирайя, если дыхание не
— Извините за грубость, — наклонил голову Дэлд, — но в совете клана смерти слепые сидят и не видят этого? Если всё посольство заметило еще до подсказки мирайя, то в клане должны были это увидеть! Они же его за демона считают!
— Не слепые, упрямые, — вздохнул Циело. — Никому не нравится признавать ошибки. Большинство родственников и друзей видят, какой Вайен, и его очень любят в семье. Но проблема в том, что Вайен из своей лаборатории не выползает, с тех пор как его посадили под домашний арест. И мирайя не проходят каждый день, чтобы пальцем показать: «Ты светлый, а ты тёмный!». Они этим не занимаются, у них есть более важные вопросы.
— Циело прав, — поддержал лиса Ири. — Такие вещи не увидеть и не пощупать. Для этого надо взлететь очень высоко...
— Либо опуститься на самое дно, — закончил за него Циело, отхлебывая из бутылки.
— Удивительные вещи, он ведь боится, что его казнят на церемонии, — поделился Дэлд.
— По этой же причине клан не хочет, чтобы Вайен проходил испытание монолитом, потому что желает его сохранить, даже если он окажется демоном. Семья наоборот хочет, чтобы он прошёл, хотя бы доказать остальным, что он не зло, каким его считают.
— Циело, — повернулся к лису Дэлд, — сколько жизней он спас своими экспериментами? Тысячи? Сотни тысяч?
— За пятьсот лет жизни миллиарды, — отвечал Циело, криво усмехаясь.
— И он хотя бы об этом знает?!
— Знает, просто ему плевать. Он этим не кичился никогда и просто влюблен в свою работу.
— Он действительно безумен...
— Интересно, когда до него дойдет? — озвучила мысли всех присутствующих Катарина.
— Когда всё проверит и не найдет то, что можно пощупать, — отвечал Ири. — И о себе он подумает в последнюю очередь...
— Это слишком дико, чтобы быть правдой, — догадался Дэлд, о чем говорил верон. — Да это просто перевернет все представления о добре и зле, Ири.
— Иногда свет прячется под толстой крепкой сталью и надо очень глубоко ковырнуть, чтобы его разглядеть.
— Очень глубоко... — согласился Дэлд.
Тем же временем Вайен приплясывал от счастья в своей лаборатории. Наконец-то в его руки попало что-то стоящее. Во всех открытых мирах нельзя найти существа более совершенного, чем мирайя. И разбирая перо на запчасти, Вайен получал зрительный экстаз от каждой клеточки древнего.
— Я тебя даже во время секса таким озабоченным не видела, — призналась пришедшая к нему Танка, едва взглянув на ученого. — Еще немного и ты кончишь на это перо.
— Ты просто не понимаешь насколько оно совершенно! — воскликнул Вайен. — Это просто поэзия! Недосягаемый идеал! В нём всё настолько сбалансировано и прекрасно, что оно кажется нереальным!
— Знаешь, обычно прутся от его силы, — брезгливо произнесла кошка, — но я впервые вижу, чтобы так сильно перлись от его генетического содержимого.
— Если я хотя бы немного приближу моих искусственных лисиц к мирайя, то это будут самые совершенные лисицы во всём союзе миров!
— Я, пожалуй, за дверью подожду, пока ты в себя придёшь...
Но Вайен её уже не слушал, продолжая получать зрительный экстаз.
Глава 14
День сто тридцатый. Лисье посольство. Паучий город.
В лабораторию вбежал Циело весь в крови и саже.
— Вайен, бери свои сыворотки и быстро наверх!
Ученый закатил глаза и взял большую сумку с инструментами. Вечно его отвлекали от работы всякими неудачниками, которые подставлялись под оружие. Потом собирай их кишки да внутренности, кости вправляй и от хворей лечи. По понятной причине бурые лисы боялись веронского дыхания, а при таких серьезных ранениях только оно и вытаскивало, да и с того света возвращало. Но зачастую ребят Циело приносили Вайену.
— Я не нанимался твоим балбесам доктором, — ворчал ученый, но всё же послушно тащась за братом.
Одного взгляда хватило, чтобы понять, что без медицинской помощи молодой лис долго не протянет. Ему живот вспороли и ногу сломали. Ранение нехорошее, да и перелом открытый. И так держался за счёт звериной сущности, так бы давно отчалил. Да еще и весь в соплях, крови и слезах. Кляп в рот вставили, чтобы не орал.
Конечно, лучше использовать дыхание, которое в правильном порядке все ткани срастило бы. Сыворотка всё же уступала. Вайену надо было промыть, а затем слой за слоем соединять ткани, чтобы что-нибудь не срослось не там где надо, иначе заново режь, да повторно обрабатывай. Кости ему еще собирать по кусочкам. Морока сплошная.
Спрашивается откуда в посольстве таким серьезным ранениям взяться рядом с милашками тэриями? Власти тэриев разрешали жить в паучьем городе мигрантам из других миров, считая, что делают доброе дело и наставляют на путь праведный неразумных овечек, да и кому-то ж надо заниматься тяжелым трудом. И лисье посольство соседствовало со змеиным переулком — криминальным во всех смыслах районом, где жили оборотни полудемоны и тёмные расы. Да и не стоило исключать участившиеся нападения демонов за пределами города и стычки с кланом чистоты крови, которые вечно имели претензии к ненавистному клану смерти. Поэтому бурые лисы ходили большой толпой и поодиночке не отлучались, но и эта мера не всегда спасала от столкновений с недоброжелателями.