Чёрная лиса
Шрифт:
— Все равно надо проверять на живых организмах, — отвечал ученый. — На модулях я давно всё проверил, но живой организм более непредсказуем на вмешательство, чем его проекция в модуле. Поэтому у меня и получаются недееспособные химеры, потому что модуль позволяет избежать не всех ошибок. Для хирургии модули идеально подходят, чтобы потренироваться резать ткани, но вот для моей работы штуки помощнее и поумнее нужны.
— То есть для того чтобы создать искусственную лисицу, её надо собрать как конструктор?
— В этом и сложность.
—
— Они заменяют пару генов, меняют и видоизменяют их, но не собирают организм полностью.
— Я не об этом. У веронов часто рождается верон вне зависимости от того, кем является второй родитель. У четырнадцатой главы Нейры муж — верон и половина детей — вероны.
— Я понял, к чему ты клонишь, но эмбрион веронов достать практически невозможно, с учетом как они трепетно относятся к своему потомству.
— Но загрузить стадии развития эмбриона с момента зачатия можно в модуль. Этим же вероны могут с нами поделиться? Посмотрим, как происходят изменения.
Вайен ухмыльнулся и загрузил в модуль ускоренный процесс.
— Вы уже это сделали...
— Все изменения, которые происходят у веронов, связаны с божественным дыханием. У них такие глубокие познания о своих генах, потому что они не боятся что-то сломать или кого-то убить. Дыхание всегда исправит и исцелит любой недуг, даже оторванные конечности. Весь их организм пропитан божественным дыханием. Они с ним живут с момента зачатия и до конца жизни.
— А у нас нельзя дыхание использовать, — еще ниже опустились уши у ребят.
— Нельзя потому что тёмных много, балансирующих на грани пропасти, — отвечал Вайен и взял мирайское перо. Им он коснулся отрезанной человеческой руки, которое в то же мгновение рассыпалась прахом. — Мы тьмы не видим, но это не мешает ей существовать, воздействовать и отравлять нас. Тот материал, с которым я работал, когда создавал сыворотку регенерации, рассыпался от воздействия дыхания веронов. То есть вместо исцеления дыхание несло смерть тем, в ком свет погас.
— Зачем таких вообще лечить и спасать? — хмуро спросил Руди.
Вайен приподнял брови. Во, как заговорили после того, как узнали подноготную. Пускай никто из них и не видел тьмы, но они прекрасно знали, какие поступки вели на дно.
— Ситуации бывают разные, — дирижировал пером Вайен. — Таких тёмных как мы дыхание не убивает, но обжигает. И тёмный не всегда значит зло, ведь градация тьмы разная. Бывает и так, что кто-то родился как полудемоны с изначально тёмной сущностью, но на дне оставаться не желает.
— Как вы его держите без перчаток? — спросил Жайни. — Это же мирайское перо?
— Его обезвредили для меня.
Все трое мальчишек практически одновременно потрогали перо.
— Действительно обезврежено, — поразился Мейр.
— Какое мягкое, приятно, — потер пальцы Руди.
У стоящего возле стены Дэлда было на лице написано крупными буквами: «Да когда же до тебя дойдет-то, бестолочь?».
***
Целыми днями ребята не выходили из лаборатории и следовали за Вайеном тенью. В рот ему заглядывали, даже когда он просто зевал. За счёт бурой расцветки они крупнее тощего и мелкого Вайена, хотя уступали габаритами тому же Циело. Мейр более задирист и активен, он же негласно возглавлял молодых лисов, Руди любил пошутить и был самым наблюдательным, а Жайни — самый спокойный и рассудительный.
Вайен их плохо различал, иной раз, путаясь в именах. Ребята не обижались и просто поправляли его.
И впервые подрались студенты из-за Вайена. Сидели на кухне с фингалами и ссадинами на лицах и костяшках. Под раздачу вместе с ними попала и Танка, а вот ей досталось куда сильнее. Вайену пришлось кошке руку вправлять и зашивать.
— Идейные драки не одобряю, — добродушно сказал Циело. — Да еще и с кланом чистоты крови. Просто примите как данность, что они на голову все больные, а на больных не обижаются.
— Почему из-за цвета шерсти клан чистоты крови светлыми считают? — недоумевала Танка, пока Вайен ей рану на плече обрабатывал. — А ведь именно желтый лис мне едва заточку в печень не вогнал, если бы я ему зубы не выбила! Меня же потом обвинили и штрафанули! Хотя виноват был он! Вот где справедливость?!
— Желтые лгать и притворяться хорошо умеют, — отозвался Циело. — А за нами дурная слава идет, потому что мы не языком, а кулаками много работаем, — он похлопал по макушке Мейра, как самого драчливого. — И кому больше веры? Такому здоровяку как я? Или желтому красавцу с подкрашенными глазами и губками, от которого приятно пахнет?
Бурые лисы неприязненно скривились. Каждый из них сталкивался с похожей ситуацией, когда общественность отдавала предпочтение желтым лисицам из клана чистоты крови.
— Эта ситуация тебе ничего не напоминает, Циело? — утонил Вайен, не отвлекаясь от раны Танки.
— Я как раз к чёрным адекватно отношусь, Вайен, учитывая какой расцветки наша матушка. Но если бы я набрал чёрных ребят, ситуация была бы еще хуже. Из-за тебя одного нас едва из мира не выдворили. Спасает, что посольство мы делим с кланами жизни и природы. Просто разделены стеной и выходы у нас с разных сторон.
— Так возьми чёрную бабу. Она из барашков веревки будет вить, как наша матушка, и не хуже жёлтой лисицы.
— Свободных баб нет, так бы взял. Создай мне помощницу толковую. Чего ты тормозишь?
Вайен не успел ему ответить, как землю знакомо тряхнуло. Только толчок был более мощный. Предметы на пол попадали.
— Да что же они здесь забыли твари?! — закричала Танка, оскалившись.
Всё посольство снова вывалилось на улицу. В этот раз битва проходила очень близко от города и от лисьего посольства, которое находилось на самой границе недалеко от столба, поддерживающего защитный барьер города.