Черная магия в Нью-Йорке
Шрифт:
Малко делал зарядку, как вдруг раздался звонок. Открыв дверь, он даже не успел испугаться. Один из мужчин протянул ему руку:
– Меня зовут Бен Ури. Не бойтесь, господин Линге, мы знаем, что настоящий Руди Герн
Малко пожал плечами:
– Чего же вы от меня хотите?
Бен Ури вежливо улыбнулся:
– Думаю, вы не пожалеете о нашем визите. Проводите нас, пожалуйста, в ванную комнату.
– В ванную комнату?! – Малко посмотрел на них, как на шутников:
– Надеюсь, вы там пробудете не слишком долго. Я как раз собирался принять душ.
– А зубы вы уже чистили? – спросил Бен Ури.
– Нет еще, – рассмеялся Малко. – Но можно почистить вместе – будет веселее.
Смех смехом, но что бы это значило?
В ванной израильтянин вынул из шкафчика зубную пасту и, вытащив из кармана черную продолговатую коробку, вложил пасту туда.
– Почему вы забираете мою пасту?
Бен Ури посмотрел на него очень серьезно:
– Вы уже пользовались ею? Сколько раз?
– Раза два, по-моему... Меня долго не было.
– Слава Богу! – с облегчением вздохнул тот.
Малко начинал что-то понимать:
– Вы хотели, чтобы у меня выпали зубы?
Израильтянин саркастически
– Зубы куда ни шло. Дело поправимое. Но при регулярном пользовании этой пастой вы бы отправились на тот свет. И довольно быстро.
– На тот свет!
– Когда вас не было, – объяснил Бен Ури, – мы подменили тюбики. В этом – большое количество таллия.
Малко поперхнулся:
– Таллия?
– Ну да, сильного радиоактивного вещества. Вы бы умерли через три месяца от прогрессирующей лейкемии. Послушайте-ка счетчик Гейгера: – Он приблизил счетчик к тюбику в черной коробке. Послышалось сильное пощелкивание.
– Уберите от меня эту гадость! – не выдержал Малко.
– Пожалуйста, – вежливо ответил Бен Ури.
Они вышли из ванной. Израильтянин пояснил:
– Мы бы, конечно, могли предупредить вас по телефону, но тюбик надо было забрать. Он стоит недешево, да к тому же очень опасный. А после случая в Мюнхене, – он покачал головой, – мы остерегаемся убивать невиновных.
Попрощавшись, они ушли. После этого визита у Малко остался неприятный осадок. Не хотелось ни мыться, ни жить. И веселый, в цветах и шумящей листве городок штата Нью-Йорк показался ему вдруг мрачным и неприветливым.