Черная магнолия
Шрифт:
Капитан, предчувствуя неладное, попросил присяжного поверенного отправиться вместе с ним. Заручившись согласием, он остался ждать внизу. Ардашев тут же разбудил Нижегородцева.
Через четверть часа приятели уже спускались по гостиничной лестнице. Мяличкин и Берг нервно курили у автомобиля. Завидев доктора и адвоката, ротмистр завел мотор. До художественного салона, располагавшегося на Пушкинском бульваре, они доехали быстро.
У одноэтажного здания стояло несколько пустых полицейских пролеток и толпились любопытные. Зембинский — седой старик — еще не отошел
Внутри фотостудии собрались все судебно-полицейские власти Ялты: следователь Лепищинский, исправник Гвоздевич и даже прокурор. Судебный врач Симбирцев и уже знакомый седовласый эксперт в очках молча делали свою работу. Полицейский фотограф щелкал собственной камерой. В той самой студии, где еще недавно Ардашев и Нижегородцев фотографировались на память, их взору предстала жуткая картина.
Клязьмогоров сидел в кресле для клиентов. Руки несчастного были накрепко привязаны к подлокотникам, а ноги приторочены к массивным ножкам. Искусанные до крови губы посинели. Голова упала набок. Там, где должен находиться нос, зияли два отверстия. Отрезанное ухо лежало на левом колене; на правом — кусок носа. Светлая сорочка и муаровый галстук насквозь пропитались кровью.
Труп кассира Глаголева с перерезанным горлом находился почти у самого порога. Ему, по всей видимости, «повезло» — старика убили сразу, и он умер почти без мучений.
Мяличкин нервно прошелся по комнате и отозвал в сторону Гвоздевича. За невыполненное вовремя приказание капитан грозил исправнику судом и отставкой. И тот, будто нашкодивший ученик, уныло смотрел в пол и согласно кивал плешивой головой.
Как заявил судебный врач, смерть наступила еще вчера вечером. Судя по всему, злодеи вошли внутрь, сразу же убили кассира, а потом принялись пытать фотографа.
Отпечатков пальцев проявилось так много, что выявлять их принадлежность было пустой затеей. Во всем здании провели тщательный обыск, но негативов, чертежей Левицкого обнаружить не удалось. Вскоре выяснилось, что и полицейский наряд, обшаривший съемную комнату фотографа, тоже остался ни с чем. Как объяснил второй следователь, привлеченный к дознанию, еще с порога было ясно, что до них там уже кто-то орудовал.
Ардашев подошел к полицейскому фотографу и, склонившись у него над ухом, что-то прошептал. Тот согласно кивнул, повернул объектив вправо и сделал снимок.
Клим Пантелеевич тем временем осматривал место происшествия. Он обратил внимание, что к правой туфле Клязьмогорова прилип кусок черной вощеной нитки, с дюйм длиной. Нагнувшись, он достал из кармана складную лупу и осмотрел ее. Это обстоятельство не могло ускользнуть от внимания Лепещинского.
— Что-то интересное? — осведомился он.
— Да вот непонятно, откуда на носках лакированных туфель прилипшая грязь, — слукавил Ардашев.
— Так ведь дождь шел. А калош он, судя по всему, не носил, — нашелся с ответом следователь.
Ардашев пожал плечами и покинул комнату. Его
— Послушайте, Клим Пантелеевич, а откуда вы могли знать, что Клязьмогорову отрежут ухо?
Повернувшись, адвокат посмотрел на приятеля и сказал:
— Успокойтесь, Николай Петрович. На вас лица нет. Конечно же, я ничего не знал, просто это первое, что мне пришло на ум. Я вижу, у вас нервы на пределе. Не расстраивайтесь. Совсем скоро я распутаю этот чертов клубок, и мы вернемся в Ставрополь. Наверное, Ангелина Тихоновна заждалась… Давайте выйдем на свежий воздух.
Уже на улице к ним присоединились Мяличкин и Берг.
— Выходит, Клим Пантелеевич, мы совершили ошибку, — горестно выговорил капитан. — Если бы еще вчера мы допросили фотографа, то, вероятнее всего, могли бы получили негативы. В крайнем случае пригрозили бы ему тюрьмой. А можно было бы и обыск учинить. Глядишь, и нашли бы недостающее звено… этот… как его…
— Автомата перекоса.
— Да. А сейчас вместо него мы имеем два трупа.
— Только не забывайте, что в этом случае мы бы точно потеряли всякую надежду отыскать агента. А вот если бы исправник выполнил в точности ваше приказание, то этой трагедии не случилось бы. И еще. Теперь мне совершенно ясно, что англичане здесь ни при чем. Это больше похоже на немцев или австрийцев. Они любят внешние эффекты.
— Ваша правда, — кивнул Мяличкин, — наши союзники скромнее — спицу в мозжечок да голову в петлю. И не докопаешься. А это — черт знает что! — средневековая дикость. И все-таки как вы думаете, чертежи Левицкого уже в чужих руках?
— Вероятнее всего. Хотя, с другой стороны, полковник был не настолько глуп, чтобы забыть в фотомастерской негатив самого важного узла своего изобретения. Я уверен, что его надо искать в каком-то другом месте, но вот где, я пока сказать не могу. Мне надобно еще несколько дней, — Ардашев достал коробочку с надписью «Георг Ландрин» и положил в рот зеленую конфетку.
— Кстати, а кто же теперь полетит на шаре? — задался вопросом Нижегородцев.
— Простите? — не понял Берг.
— В газетах писали, что послезавтра, 1-го апреля, ожидается солнечное затмение, и для его изучения подготовили воздушный шар. Одним из аэронавтов и был убитый Клязьмогоров. — Доктор тяжело вздохнул и добавил: — Он собирался отснять тридцать шесть кадров Солнца.
— Не сподобилось. Что ж, найдут какого-нибудь другого.
— А как поживает Распутин? — Ардашев повернулся к Мяличкину. — Я слышал, что он съехал с «Ялты».
— Сразу после взрыва он переехал на дачу к Милютиной. Особняк снял целиком. Все дневное время старец проводит в Ливадии с царской семьей и только вечером возвращается обратно. Теперь его охраняют казаки из конвоя Его Императорского Величества. Так распорядилась Государыня. Но мне известно, что вскоре он собирается вернуться в столицу.
— А коридорный? Выжил?
— Поправляется, благодаря вам. Если бы не вы, бедолага умер бы от потери крови. Завтра я надеюсь с ним побеседовать. К нему уже пускают.