Черная маркиза
Шрифт:
Она словно нож в сердце у него повернула. И, сделав это, захохотала ещё пуще, маленькая ведьма.
Его законная ведьма.
— Пресвятая Дева, какое у тебя лицо!
Он представлял, какое.
Оборвав смех, Жаклин сказала серьёзно и просто, взяв его обеими ладонями за щёки и притянув его голову к себе:
— Ты сделал это ради Ивонны. Я тоже. Мне не нужна твоя драгоценная проклятая свобода, ты, чёртов бабник. Бог тебе судья, а я… — она помедлила, — я отпускаю тебе твои грехи, Дидье Бланшар!
— Palsambleu… —
— Разумеется! — Жаклин снова царственно кивнула и снова рассмеялась, взвизгнув, когда он подхватил её и закружил, несмотря на боль в раненой руке.
— Оставь меня, прохвост! Куда ты меня тащишь?
— В «Очарование», куда же ещё? — повёл здоровым плечом Дидье, проносясь вихрем мимо остолбеневших Грира и Морана. — К Ивонне! К нашей дочке! Малышка наконец должна узнать, что её отец — вовсе не дряхлый старикашка! И что он жив, ventrebleu!
Жаклин цепко ухватила его за ухо:
— Ты с ума сошёл, что ли? Тебя же увидит мисс Дилан!
— Patati-patata! — пропел Дидье и прыснул. — Я её беру на себя! Ох!
Маленькая рука его жены, которой она от души огрела его по затылку, была-таки весьма тяжёлой.
На борту «Маркизы», взявшей курс к мысу, где находилась усадьба Жаклин, их всех ждали поспешно откупоренные Лукасом бутылки вина и хрустальные бокалы Тиш, чудом уцелевшие в очередном эксперименте близнецов с преломлением света.
Дидье залпом осушил свой бокал и снова почти робко взглянул на Жаклин, оживлённо болтавшую с Мораном. Тоненькая, такая изящная в своём камзоле и бриджах, с копной рыжих кудрей, уже не стянутых бархатной лентой, она была до того хороша, что у него защемило сердце.
Мать Ивонны.
Его жена.
Дидье незаметно вздохнул. Чёрт, он даже свадебного платья её лишил, le tabarnac de salaud!
Но вот свадебного танца он её лишать не собирался.
Бывший старпом, а нынче капитан «Чёрной Маркизы» поставил свой бокал прямо на палубу, решительно подошёл к своей жене и нежно коснулся её щеки, прохладной и свежей, как лепесток.
Она, конечно же, немедленно отстранилась, с подозрением посмотрев на него.
Дидье вздохнул и ласково сказал, аккуратно вынимая бокал у неё из пальцев:
— Свадебного платья у тебя не было, ma petite, но свадебный танец будет. — Он обернулся к близнецам. — Давайте, черти, тащите сюда виолу да гитару!
Лукас ликующе подпрыгнул и помчался куда-то, Грир с Мораном длинно и весело присвистнули, а Жаклин вдруг покраснела и отшатнулась. И промямлила, запинаясь, невнятным шёпотом, совсем не похожим на свою обычную самоуверенную скороговорку:
— Н-нет. Это… глупо. Ты сам говоришь — у меня даже платья нет.
— Святые угодники, да танцевать можно хоть… — запальчиво начал Дидье и тут же сам запнулся, понизив голос. — В чём дело, ma petite?
Не глядя на него, Жаклин едва заметно покачала головой, а потом всё-таки подняла свои изумрудные глаза, сейчас трогательно растерянные:
— Я… плохо танцую. Не получается. Не попадаю в такт… Я даже на балах стараюсь не танцевать. А если ты сейчас ляпнешь своё «patati-patata», я тебя просто убью, Дидье Бланшар!
Глаза её привычно метнули в него испепеляющую молнию, а кулачки крепко сжались.
Господи, она была прекрасна, как какая-нибудь… чёрт, Дидье забыл то слово, которым её назвал Моран, объяснив заодно, что оно означает… Comme сa, амазонка! Женщина-воин, которой не нужны мужчины.
Как жаль.
Но…
Он махнул рукой таращившемуся на них Марку, бережно прижимавшему к груди свою виолу:
— Пусть они просто немножко поиграют, ma puce, чтоб было веселей плыть к «Очарованию».
А когда она упрямо мотнула головой, собираясь что-то возразить, он на миг коснулся её полураскрытых губ и тут же отдёрнул пальцы, с весёлым ужасом спрятав руки за спину.
— Прохвост! — сердито воскликнула Жаклин и топнула ногой. — Не думай, что…
— Это ты ни о чём не думай, — твёрдо прервал её Дидье. — Вообще не думай. Просто слушай музыку. И смотри мне в глаза. Не на ноги. В глаза.
Он и сам смотрел ей в глаза — глубокие, недоверчивые, упрямые, хмурые. Пресвятая Дева, как же ему хотелось разгладить напряжённую складочку между её бровями!
— Но… — прошептала она, снова прижав кулачки к груди, а Дидье легко поймал её за руку, разжимая эти тонкие пальцы, и поцеловал их. И сказал, лукаво усмехнувшись:
— Ну ты же не боишься, ma puce?
— Вот ещё! — строптиво фыркнула Жаклин, пытаясь скрыть улыбку, неудержимо расцветавшую на губах в ответ на его нахальную подначку.
Тысяча чертей, этот прохвост всегда точно знал, что, кому и как сказать!
Но руки она не отняла.
— Ты можешь наступить мне на ногу, — с готовностью предложил Дидье, озорно блеснув глазами. — Да чего там, на обе ноги! Оттопчи мне их нахрен. Знаю я в Порт-Ройяле одного отличного плотника, он мне деревянные выстругает, такие, что любо-дорого…
— Болтун! — Жаклин невольно рассмеялась и так же невольно прижала ладонь к его губам, а он тут же ловко перехватил её. — Ты что, никак обольщаешь меня, Дидье Бланшар? У нас с тобой уговор — я просто твой друг, ты разве забыл?
— По-омню… — с глубоким вздохом протянул Дидье. — И я тебя не обольщаю, мадам Бланшар, как бы мне этого ни хотелось. Я с тобой танцую.
— Я не… — начала Жаклин и осеклась, растерянно глянув вниз. Она действительно танцевала с этим хвастуном и балаболом! Её туфельки легко скользили рядом с его грубыми башмаками, тело само собой поймало тот плавный ритм, в котором двигалось его крепкое тело.