Черная Молния
Шрифт:
— О чем говорили-то?
Мама доставала чашки. Танька, примостившись у брата на коленях, конечно же первым делом стащила у него пельмень из-под руки. Дима только улыбнулся, не подав виду, что заметил. Сестренку он очень любил. Да и как иначе? Она — лучше всех…
— Дмитрий, а что ты там про девушку? — подал голос отец.
Дима поморщился. Зачем спрашивать про девушку при маме? Ведь разговор у них мужской!
— Пап, а как ты ухаживал за мамой?
— Ну, как? — Отец, похоже, растерялся. — Как все и ухаживал! Это же одинаково…
— А вот и неправда! — неожиданно обиделась мама.
«Во! Совсем как девочка!» — не мог не заметить Дима.
— Неправда! Мне все завидовали! Он меня на трамвае своем по ночному городу возил. Я работала в библиотеке, так он подъедет, три звонка даст, три раза фарами мигнет — значит: «выходи»! И мне все девчонки в библиотеке, где я работала, завидовали. Машин-то ни у кого не было, а у моего парня — целый трамвай!
Упоминание машин Диме совсем не понравилось. Он проглотил последний пельмень и пробурчал:
— Машины и сейчас не у всех есть, милые родственники. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, сынок! — удивительно дружно попрощались родители, но Дима не оглянулся.
А если бы оглянулся, заметил бы, как они хитро переглянулись. Однако Дима сегодня слишком устал. Не то чтобы от учебы… Скорее, от впечатлений. Главным из которых была, конечно, Настя.
Но как Димка ни устал, все же не лег сразу, включил компьютер. Дело было даже не в привычке. Просто вдруг пришло в голову, что в наши времена найти человека и узнать о нем что-то важное можно довольно просто. Он набрал в поисковике простое имя — Настя Светлова, и тут же нашел ее блог. Увы, Настя не горела желанием заводить друзей, и все записи оказались защищены.
— Это даже здорово, — разочарованно пробормотал Дима. — В общем, молодец… Хотя и очень жаль.
Глаза сами собой уставились на большой плакат с изображением джипа. Раньше Дмитрий обожал внедорожники, вот только сегодня, похоже, эта любовь закончилась. Плакат скорее раздражал, напоминая о Максе и его новом «мерседесе». Дима набрал на клавиатуре марку машины. Вот и она. Картинки в разных ракурсах, всевозможные характеристики, и цены — все разные, но все одинаково недоступные.
Он и сам не заметил, как уснул. Ночь пролетела бесследно, не оставив ни следа от вчерашней усталости, ни воспоминаний о снах. Открыл глаза за пару минут до звонка будильника и успел еще, толком ничего не соображая, дотянуться рукой и покатать по полке модели автомобилей, что стояли там с самого детства. На душе у Димы было радостно, на губах играла улыбка, будто символ какого-то беспричинно славного предчувствия.
Дверь распахнулась.
— С днем!!! — завизжала Танька, как всегда, опережая всех.
— С днем рождения! — пропели мама и отец.
— Счастья и здоровья, сынок! Будь таким, какой ты у нас есть! — добавила мама.
— Расти большой, не будь лапшой! — Отец сдернул с обалдевшего Димки одеяло. — С днем рождения, сынок!
Дима не успел и глазом моргнуть, как сестренка пробежала прямо по его животу босыми острыми пятками, пользуясь случаем поскакать, потискаться, покататься по кровати брата.
— Ну, как оно все? — Отец, уже одетый, бодрый после душа, с улыбкой разглядывал трущего глаза сына. — Хочется, небось, поскорей в общественный транспорт? Уважаю, сам тружусь на ниве, так сказать, трамвайного движения.
— Ну хорош издеваться-то! — Дима наконец отбрыкался от Таньки и встал. — В самом деле, в универ пора. Завтрак-то хоть праздничный?
— Ужин был праздничный! — сказал отец, шлепком провожая сына в душ. — А ты и не заметил! Позавтракаешь бутербродом, как пролетариат!
Пока Дима мылся, Танька все прыгала и прыгала на его постели, дула и дула в свой «язычок хамелеона», пока картонка не испортилась совершенно.
— Хватит! — взмолилась наконец мама. — Дочка, вечером еще попразднуем! А сегодня рабочий день, одевайся в садик.
— А подарки?! — вспомнила Таня. — Он же не может уйти без подарков! Я ему ваш подарок нарисовала, ничего?
Услышавший это отец, как был, в одной штанине, кинулся смотреть на дочкин рисунок — ведь он-то хотел сделать Диме сюрприз. Но волновался он зря: на щедро раскрашенной фломастерами картинке был всего лишь изображен Дима за рулем какого-то квадратного аппарата с такими же квадратными колесами.
— А вот цветочки! — тыкала Танька в углы рисунка, пока мать стаскивала с нее пижамку. — Почему вы не подарили Диме цветочков?
— Ну, не знаю… — вздохнула мама. — Они такие дорогие теперь…
— Вечером, если надумаешь, — усмехнулся отец. — Эх, девочки! Ну зачем парню цветы? Маета одна! А подарок у нас есть.
— У нас есть… — Танечка осеклась под строгим взглядом отца и хитро посмотрела на маму. — Мы ему пока не расскажем, да?
Мать и отец одновременно приложили пальцы к губам. Танька тут же собезьянничала и запрыгала так по комнате, мешая себя одевать.
Дима вышел из душа в прекрасном настроении. Вспомнилась Настя. Конечно, пока не ясно, что получится, но ведь еще вчера утром он ее совсем не знал! Значит, жизнь кардинально изменилась к лучшему. А еще какое-то смутное, но очень славное предчувствие кружило голову. Будто сегодня случится нечто особенное.
Наскоро поев и получив первый подарок — Танечкин рисунок, Дима заспешил одеваться. Сегодня в универе с утра лекция Купцова, этого миллиардера, и если уж даже Макс собрался проснуться пораньше, то и Диме стоит послушать. Сам он не слишком серьезно относился к этим, по выражению отца, «нуворишам», но что-то было в Купцове притягательное. Хотелось увидеть его своими глазами, а не по телевизору.
Танечка одевалась с Димой наперегонки, да и отец зачем-то накинул куртку.
— Вы чего? — не понял Дима. — Рано еще.