Чёрная пантера с бирюзовыми глазами
Шрифт:
Я помнила этот момент. Голос сказал мне «обернись», и я выполнила его распоряжение буквально. И в данный момент я смотрела практически в камеру, ну, чуть ниже. Моё лицо было взволновано, но не более того. Никакого оскала, никаких перекошенных ужасом и ненавистью черт. Даже кровь, испачкавшая мне щеки и губы, когда я разрывала зубами свою окровавленную футболку, ничуть не мешала разглядеть меня.
– Монстрик ты мой! – насмешливо проговорил Гейб, и я поняла эту насмешку над ярлыком, который я сгоряча приклеила
Теперь, чётко видя себя на достаточно крупном плане, я осознала, что если моё лицо и изменилось, то только в лучшую сторону. Черты лица чуть заострились, стали изящнее, но вообще-то, это всё ещё была я. Большие, ярко-синие, необычного оттенка, глаза, в обрамлении длинных и густых черных ресниц, такие же черные брови при светло-каштановых волосах. Люди думали, что я крашу либо одно, либо другое, не веря, что я такая от природы. Возможно, это моя видовая особенность, я не знаю.
– Ты прекрасна, Миранда, – прошептал Гейб мне в волосы. – Ты прекрасна в любом обличье. Ты видишь это, правда?
– Вижу, – я потянулась и легонько поцеловала его в подбородок. – Спасибо, что показал мне это. Что заставил увидеть. Я ведь ещё долго могла бы заморачиваться. И вообще, за всё – спасибо.
– Не за что, моя девочка. – Гейб наклонился и чмокнул меня в губы. – Ну, что, смотрим дальше?
– Давай, – кивнула я и уже без всякого волнения уставилась на экран. Всё, что я боялась увидеть, я уже увидела.
Дальше мы смотрели молча до тех пор, пока Питер не запрыгнул на ветку, и видео не закончилось. Но и после этого Гейб сидел, не двигаясь, глядя в застывший экран. Наконец, словно стряхнув оцепенение, он зашевелился и глубоко вздохнул, словно бы отходя от шока.
– Семнадцать раз, – негромко пробормотал он.
– Что – «семнадцать раз»? – не поняла я.
– Ты семнадцать раз давала Томасу кровь. Семнадцать раз прокусывала себе запястье до крови.
– Ну... Наверное. Я не считала.
– Я считал.
– Раны зарастали слишком быстро – Томас успевал сделать всего несколько глотков. Вот тебе пример, когда ускоренная регенерация – не во благо.
– Я знал, что ты давала ему свою кровь, даже где-то, на краю сознания, понимал, что тебе пришлось поранить себя. Но столько раз...
– Я в порядке, – я продемонстрировала Гейбу свою совершенно целую руку. – Видишь. Я целая.
Гейб перехватил мою руку и прижался губами к запястью – как раз туда, куда я запускала зубы, чтобы добыть кровь для Томаса.
– Не думал, что смогу любить тебя ещё больше. Не думал, что такое вообще возможно. Я ошибался.
– Гейб, я тоже тебя люблю, – я погладила пальцами его щеку. – И Томаса я люблю. И если бы было нужно, я бы вообще руку себе отгрызла, лишь бы его спасти. Он ведь теперь и мой брат тоже.
Руки Гейба обвили меня, губы прижались к моим губам. Я уже совсем было начала растворяться в
Я ахнула, и, рванувшись, успела его поймать, прежде чем он свалился на пол.
– Отличная реакция! – похвалил меня Гейб. – Давай, уберу.
Но некая мысль не давала мне покоя. Словно я чего-то не заметила. Или заметила, но не обратила внимания.
– Подожди. – Я вновь установила ноут у него на коленях. – Включи ещё раз, только на обычной скорости.
Какое-то время я всматривалась в происходящее на экране, пока не крикнула:
– Стоп!
Гейб быстро нажал на паузу. Это был тот самый момент, когда нас с Линдой не было на экране. На земле, валетиком, лежали Томас и Лаки.
– Да, всё верно, я не ошиблась, – вглядевшись в экран, удовлетворённо кивнула я.
– Ты о чем? – недоуменно спросил Гейб.
– Вот, смотри! – я ткнула пальцем в пятно сбоку от Томаса. – Почему здесь хвоя другого цвета?
– Томас свёз её, оттаскивая Лаки, – пояснил Гейб. – Хвоя внизу более влажная, поэтому кажется темнее.
– Гейб, мы думали, что Томас, падая, невольно занял место Лаки, но это не так. Лаки лежал вот здесь. Ты понимаешь, что это значит?
– Линда промахнулась? – удивился Гейб. – Но как? Он же был под самой её лапой.
– Она не промахнулась. Она ударила туда, куда и хотела. Линда и не собиралась убивать Лаки, она лишь хотела потрепать мне нервы. А Томас попал под её когти случайно. Несчастный случай.
Какое-то время мы молчали. Гейб, покусывая губу, смотрел на экран, а я наблюдала за игрой эмоций на его лице.
– Знаешь, она ведь могла меня убить. Я была уверена, что следующий удар будет для меня последним. Но она не сделала этого.
Я замолчала, давая Гейбу время принять решение. Наконец он вздохнул и покачал головой.
– И почему у меня создаётся впечатление, что ты пытаешься выгородить Линду?
Блин, догадался. Придётся сказать правду.
– Потому что я чувствую свою вину перед ней. Я всем говорила, что сломала ей кости, чтобы гарантированно обездвижить. Но для этого было бы достаточно сломать ей только задние лапы. А правда состоит в том, что в тот момент я была безумно зла на неё, и хотела сделать ей больнее. Отсюда и сломанный позвоночник.
К моему удивлению, Гейб расхохотался. Видя моё недоумение, он отложил ноутбук в сторону и крепко обнял меня, слегка покачивая и продолжая хихикать.
– Ах, Миранда, Миранда, ты совершенно не разбираешься в травмах. Если ты хотела сделать Линде больнее, то именно позвоночник-то ей ломать было и не нужно. Потому что именно после этого она перестала чувствовать боль в сломанных ногах.
Осознав, что он прав, я испытала такое облегчение, что захихикала, уткнувшись лбом ему в грудь.