Чёрная полоса
Шрифт:
— Оставлять нельзя ни при каких обстоятельствах, — он вдруг стал как–то слишком серьёзен. — В другое время стоило сразу вызывать Патруль и разнести здесь всё по кирпичикам, но это не в наших интересах. И вообще сомневаюсь, что они сюда сейчас сунутся. Это ведь получится борьба за справедливость, а не охрана правопорядка. За справедливость у нас тут Патрулю денег не заплатят, оклада, типа, достаточно, а вот получить пулю за лишнюю инициативу можно запросто. Могу только догадываться, кому столько порошка здесь понадобилось, лучше бы я его и не видел вовсе, — потерянный вид напарника сейчас вызывал жалость.
— Давай с собой заберём, — как–то не очень уверенно предложил я.
— Хватай сумки, потащили в ванну, есть идея! — Смит резко застегнул сумку, с трудом взвалив её на плечо, по моим прикидкам в ней не менее сорока килограмм.
Потащил за ним следующую сумку, а потом подтаскивал и остальные. Смит аккуратно складывал пакеты с наркотиками в ванну, разрезая их ножом посередине с двух сторон и тонкой струйкой пускал воду, смывающую белый порошок в канализацию.
— Нам бы самим не надышаться этой гадости, а то тут и ляжем, — предупредил он меня, принимая очередную сумку.
— Интересно, куда вытекает здесь эта канализация? — Некстати проснулось моё любопытство.
— Как куда, в море, естественно, — ответил напарник, разрезая ножом очередную порцию пакетов. — Тут очистных сооружений ещё не построили, несколько километров трубы по морскому дну и вся недолга. Море пока как–то справляется с потоком нечистот. Но близко к городу лучше не купаться, даже если захочешь рискнуть, по вполне понятным причинам. А вот рыбы тут от этого только больше стало.
— Представляю, как крепко вставит рыбу, когда она весь этот героин схавает, — усмехнулся я. — Она же на берег гулять пойдёт.
Не отрываясь от своего медитативного занятия, Смит громко рассмеялся.
— Вот завтра и посмотрим, кто и куда пойдёт, — отсмеявшись заметил тот. — Хотя на здешних рыб–то героин скорее всего вообще не подействует, они и без наркотиков все как одна больны на голову. А вот на тех, кто этого добра завтра не дождётся, подействует ещё как.
Целый час у нас ушел на методичное скармливание порошка канализации и последующую отмывку ванны горячей водой. Даже большую пачку стирального порошка засыпали, дабы отбить запах наркотиков и прочистить стоки. Теперь сложно сказать, что здесь кто–то что–то такое проделал. Затем Смит собрал пустые пакеты и уложил их в одну сумку. А эту сумку вместе с остальными запихнул в другую сумку, мол — «это с собой заберём». Время уходить, но я опять заглянул в арсенал, и найдя там ещё одну большую сумку набил её сколько мог патронами. Преимущественно 7,62Х39, явно из–за ленточки, включая бронебойные и трассеры, но и остальных калибров хватало, брал всё подряд. Ручных гранат не нашлось, даже странно, наверняка это единственный арсенал, но нам некогда искать. И всё же уйти с пустыми руками без хорошего подарка никак не могу. Я теперь реальный хомяк, во всём, что касается оружия и патронов. И только не надо говорить, что это предосудительно! Здесь даже нашлись аж пять сотен СП-5 к моему «Валу», в виде запечатанного цинка, хотя оружия под такой калибр тут не обнаружилось. Смит сильно огорчил меня, наказав не брать стволы, мол — «приметными могут оказаться», хотя я уже примерялся к одиноко стоящему тяжелому «Баррету» пятидесятого калибра. Не знаю, зачем он мне, но просто очень соблазнительно выглядел. Такая здоровая пушка с большим дульным тормозом, жалко оставлять. Однако какой–то большой американский ночной прицел в коробке с причиндалами всё же ухватил с полки около неё, не сдержался. Зачем он чеченцам? Обойдутся. А вот мне может пригодиться. Никому здесь не покажу, уберу пока куда подальше. Смит тоже прихватил себе изрядное количество патронов, не оставлять же добро врагу. Ещё раз разочарованно вздохнув, переживая что нельзя утащить ничего из оружия, несколько неплохих игрушек я себе бы взял, мы закрыли арсенал. Как будто тут нас и не было. Молчать, жаба ненасытная! Молчать! Умом понимаю, окажись сам на месте чеченцев, на всё своё оружие по номерам базу бы вёл. Ну и потому, за кем из бойцов какой ствол записан тоже. Пропадёт где их человек, а ствол вдруг всплывёт в оружейном магазине, вот и ниточки–зацепки появились. Потенциальная кровная месть от большой сплочённой группы — великая сила. Неспроста здешний торговец русское оружие на витрину не кладёт, а трофеи так вообще в последнюю очередь достал, ох неспроста…
Мы выбрались из особняка тем же путём, как зашли в него, пригибаясь под тяжестью сумок с патронами. Я набрал не менее шестидесяти килограмм и еле–еле взобрался по шаткой лестнице на забор с большой сумкой на спине. Перед уходом мы постарались замести все возможные следы, которые так или иначе могут привести потенциальных сыщиков к нам двоим. Затем долго петляли на машине по кварталам, стараясь не пересекаться с маршрутами патрулей, которые Смит хорошо знал. После чего мы подъехали к задней двери магазина Мэри и перекинули награбленное добро в дом. Скинув с себя опостылевшую чужую одежду и протерев использованное оружие, его предполагалось вернуть прежним владельцам, мы загрузили в машину обоих связанных наёмных убийц, распутав им только ноги. После чего Смит попросил меня пару суток вообще не высовываться на улицу и держать включённым сотовый телефон. Затем мы крепко обнялись и он куда–то повёз наших пленников. Как он пообещал им и мне — выпускать пташек на свободу, предварительно поведав, какую блестящую боевую операцию они провели сегодня ночью и что им за это светит, если они не успеют вовремя сбежать из города. Не уверен до конца, что он их реально отпустит, ну да не моё это теперь дело.
Я глубоко вздохнул ночной воздух полной грудью, и пошел отмываться в ванну. На востоке уже порозовело небо, оставалось чуть меньше часа темноты.
Десятая глава.
Гроза
Я проснулся среди дня в совершенно восхитительном расположении духа. Как будто с моих плеч свалился большой камень, и при этом крепко придавил плохого человека на моих глазах. Восхитительное зрелище! Смутно помню, Мэри пыталась утром домогаться, однако не могу уверенно сказать, случилось ли что–то после этого. Посещая ванну и стоя под холодными струями душа, радостно отметил полное отсутствие глупых мыслей и тягостных переживаний на тему того, что вчера я совершенно обыденно застрелил нескольких человек. Застрелил спящих и не испытывая при этом никаких особых угрызений совести. Как будто тараканов на кухне тапком задавил. Наверное перегорел уже, перестав воспринимать отдельную человеческую жизнь как нечто уникальное и сверхценное. Тут или ты или тебя, кто первый успел выстрелить — тот и молодец. Есть свои люди, за которых не жалко отдать жизнь, а есть враги, реальные или потенциальные, которых нельзя жалеть. Не знаю к добру ли все эти перемены или нет, будущее покажет.
Спустился в торговый зал показать Мэри, что несмотря на все сложности жизни, я снова готов к общению с ней. Она позвонила соседям и вскоре прибежал тот самый пацан, которого мне посчастливилось повстречать первый раз зайдя в этот магазин. Он иногда подрабатывал у Мэри, подменяя её, когда ей требовалось ненадолго отлучиться, заодно пользуясь возможностью поиграть на компьютере, который всё никак не желали покупать его родители. И я их вполне понимаю, кстати.
Едва мы оказались вдвоём на кухне, женщина уткнулась мне в грудь лицом, и разревелась. Несмотря на все мои жалкие попытки остановить поток её слёз, проплакала она минут сорок, выжимая со слезами из себя ужасное нервное перенапряжение, накопившееся у неё за прошедшую ночь. Быстро поняв, что от меня ничего не требуется, кроме как послужить простой промокашкой, нежно гладил её по голове ничего не говоря при этом. Когда же женщина вдоволь наплакалась, она отстранилась от меня и подняв голову сказала:
— Никогда так больше не делай, прошу тебя никогда!
Глубокомысленно пожал плечами, без слов выражая, мол — «ну что я могу поделать, такова жизнь».
После чего она накормила меня завтраком, а сама не ела, просто наблюдая за мной, сидя за столом напротив. Я ещё не допил очень вкусный ягодный компот, когда зазвонил сотовый телефон, болтавшийся в кармане брюк.
— Слушаю, — сказал в трубку.
— Слушай дальше, Алекс, ты не сильно возразишь, если я к тебе приеду? — Напарника что–то сильно озаботило, раз он опять решил заявиться в гости.
Виновато посмотрел на Мэри и спросил её мнения на счёт званых гостей, она не возражала, хотя особой радости по этому поводу явно не испытывала.
— Приезжай, Смит, только ненадолго, сам знаешь кто волнуется при твоём появлении, ибо от него трудно ожидать что–то хорошее, — постарался сразу выставить условие со своей стороны, чувствуя себя бессовестной сволочью.
— Жди, я скоро, — телефон показал обрыв связи.
Через пятнадцать минут мой компаньон по ночным прогулкам в городе заходил в магазин.
— Это тебе, — он протянул мне пластиковую коробочку без надписей с двумя пузырьками из тёмного стекла и какой–то маслянистой жидкостью внутри них.
— Неужели яд? — Поднял свой взгляд с пузырьков на весьма довольную рожу Смита.
— Нет, не яд, а твоя часть охотничьих трофеев, можно сказать — львиная доля. И за удачный выстрел и за удачную стрельбу вообще, — пояснил тот. — То самое лекарство, изготовленное из добытых нами козлов. Его совершенно невозможно купить в свободной продаже, Орден скупает всё на корню, сразу отправляя на Нью—Хэвен. Вот эти два пузырька не меньше десяти штук экю стоят, если Ордену продавать. Неслабо, да?