Черная роза
Шрифт:
Тэсс отчаянно противилась, но чувствовала его всюду — бедро прижималось к бедру, грудь — к груди; ее попытки высвободиться лишь теснее сближали их. И вдруг она задохнулась, почувствовав, как его твердая, горячая плоть прожигает ей бедра подобно раскаленной стали.
Глаза Рейвенхерста темно полыхнули из лазурных глубин, сощурившись при виде разлившейся по щекам Тэсс краски.
— Ты причиняешь мне боль, женщина, боль, которую можно унять, только погрузившись в твое сладостное пламя.
— Этого никогда не будет! — закричала она. Гнев и ужас в ней боролись с неудержимым
— Лгунья, — хрипло прошептал виконт. — Я заберу весь твой огонь, Тэсс, наслаждение будет обоюдным!
— Ни за что! Ты получишь его силой, трус, и никак иначе! — Но Тэсс понимала, что это ложь. Как у нее могли остаться какие-то чувства к этому человеку?
Глаза Рейвенхерста потемнели.
— Я моряк в долгом плавании, дорогая моя. А ты искушаешь меня!
— Искушаю тебя? Мое единственное желание — отделаться от тебя!
С сумрачным лицом Рейвенхерст уставился на влажные, распухшие губы Тэсс.
— Тогда перестань тереться об меня, или я не отвечаю за последствия. Я уже давно не спал с женщиной, — грубовато добавил он хриплым от желания голосом. Как бы в подтверждение этого бедра его напряглись, прижимаясь к ее ногам.
Ошеломленная этим интимным прикосновением, Тэсс отпрянула, как будто ее обожгло.
На губах Рейвенхерста заиграла легкая улыбка.
— С тех самых пор, как я спал с откровенно чувственной женщиной вроде тебя. С женщиной, у которой лицо ангела и тело шлюхи.
— Чудовище! — вскричала она. — Я не буду больше объектом твоих жестоких развлечений.
— Ну к чему вся эта ярость? Ты, моя дорогая, по собственному признанию, привыкла к любовным притязаниям мужчин. Тогда будем откровенны. Я хочу тебя — и ты будешь моей. — Дейн ощупывал темными и непроницаемыми глазами ее лицо. — Вполне очевидно, что ты чувствуешь то же самое, хотя изо всех сил стараешься отрицать это.
Тэсс беспомощно боролась, выкрикивая неразборчивые проклятия.
— Я… я ничего не чувствую по отношению к тебе — ничего, кроме презрения!
Он насмешливо посмотрел на нее:
— Опять эти басни о Снежной королеве?
— Это не басни, мерзавец. Это чистая правда! Рейвенхерст хохотнул:
— Что за язык, дорогая моя! Так тебе никогда не найти мужа. Но почему бы нам не провести испытание? — Напрягшись, Дейн завел ей руки за голову, прижав их к каменной стене. Медленно и неумолимо прижимался он к ней твердым телом, пока она не оказалась зажатой между незыблемым камнем и неподатливыми мышцами.
Из ее горла вырвался странный, прерывистый звук.
— П-перестань!
— Все возможно, дорогая моя, если сначала ты расскажешь мне, где действительно была. Ибо ты была в Оксфорде точно так же, как я был… — глаза Рейвенхерста на секунду потемнели, — на луне.
«Он знает! — в отчаянии подумала Тэсс, изучая твердую линию его челюсти. — Каким-то образом он узнал!»
— Что заставляет тебя думать, что я… не была в Оксфорде, самонадеянный мерзавец?
— Хорошо
— Я ничего не скажу тебе, собака!
— Неужели он так скоро устал от твоего шелковистого тела? Или, быть может, тебя утомило его внимание? Как это было, Тэсс?
— Что я делала, подонок, что делаю сейчас — тебя не касается! Ты потерял всякое право вмешиваться в мою жизнь пять лет назад, когда в гневе удалился, не выслушав никакого объяснения тому, что увидел! Вернее, тому, что думал, что увидел в сторожке!
— Я увидел тебя в постели с другим мужчиной, Тэсс, — прохрипел Рейвенхерст; слова, казалось, доносились из самых глубин его души. — Он обнимал твое обнаженное тело, и на твоей груди были отметины от его зубов. Тебе едва минуло семнадцать, но я видел, как ты корчилась от страсти, как самая закоренелая шлюха. Боже правый, что я должен был подумать?
— Ты должен был подумать, что любишь меня всем сердцем, больше самой жизни. Или это обещание тоже было ложью, милорд?
— В то время я верил, что это правда, но я и понятия не имел, какому жестокому испытанию будут подвергнуты мои чувства. — Он устало пожал плечами. — Я слушаю тебя, Тэсс. Расскажи мне, что произошло той ночью.
Неудержимое рыдание подступило к горлу Тэсс, грозя задушить ее. Вокруг нее замелькали неуловимые образы и очертания.
— Не… не могу вспомнить! Он, должно быть, опоил меня, не понимаешь, что ли? — Она вздрогнула, снова ощутив нажим сильных пальцев, мимолетную, опаляющую боль меж бедер. — О, почему ты просто не оставишь меня в покое? — рыдала она. — Зачем тебе понадобилось вернуться и вытащить на свет Божий всю эту историю?
Глаза Рейвенхерста стали темными и непроницаемыми.
— Потому что, моя дорогая Тэсс, я понял, что мужчина, однажды вкусивший тебя, никогда уже не избавится от наваждения. И потому что пять долгих и горьких лет я мечтал только об этом мгновении. — Голос его был низким и хриплым, доказывая, чего ему стоило это признание.
Вдруг Тэсс заметила у подножия стены тонкое сверкающее лезвие шпаги, которую уронил Дейн при ее падении. Она тот час же отвела глаза, опасаясь, что он заметит сверкнувшую в них надежду. Устремив взгляд поверх его плеча, Тэсс всматривалась в простирающееся за холмами море. Она сжалась, сдерживая дыхание.
— В чем дело? — нахмурившись, спросил Рейвенхерст.
— Там… там, в бухте! Французский бриг, бросающий якорь среди бела дня.
— Какого черта! — прорычал Дейн, резко оборачиваясь и отпуская ее.
Затаив дыхание, Тэсс устремилась вперед в ликующем восторге. В следующее мгновение острый кончик ее шпаги упирался в подбородок виконта.
— Вероломная маленькая…
— Советую выбирать выражения, милорд. Рука у меня сильно устала, и мне бы не хотелось выпустить шпагу, случайно повредив эти красивые черты.