Черная сила
Шрифт:
Дар повертел его в пальцах, царапнул острием камень, вгляделся в рисунок дырочек и глазков на рукояти. Показалось, что в глазках отразился внутренний свет. Показалось ли?
Дар поднес нож к глазам, снова обостряя зрение.
В следующий момент его швырнуло в сторону как мячик! Нож выпал из руки.
Уже не нож – меч! Длина, да и все размеры его, скачком увеличились в несколько раз!
Дар встал, не понимая, что происходит. Потянулся к удивительному ножу-мечу, но взяться за рукоять не успел, получив еще один толчок в грудь – мягкий и одновременно массивный, могучий, словно человека отбросил лапой пушистый
Полетели на землю и артефакты, к счастью, в ту же сторону, куда унесло и Дара.
Нож между тем снова вырос в размерах, теперь он стал длиной в несколько метров, охваченный сеточкой голубоватых змеящихся молний.
Еще удар!
На сей раз «экспериментатор» был готов к толчку и не упал, хотя его отнесло от ножа еще на десяток метров.
А затем с гулким грохотом, сотрясшим воздух и землю под ногами, нож превратился в огромное, сверкающее металлом и сеткой молний сооружение с гармоничным рисунком вмятин, решеток и выпуклых щитов, напоминающих фасеточные глаза стрекозы.
Молнии некоторое время вились вокруг него, распространяя запах озона, и погасли.
Дар, задрав голову, в немом изумлении смотрел на «рукоять меча» стометровой высоты и думал… да, в общем-то, ни о чем не думал. Просто смотрел.
Глава 3
Термин «ксенореволюция», придуманный Железовским еще двадцать лет назад, приобрел неожиданный пугающий смысл. Пришедший к власти Орден абсолютной свободы личности воплотил этот термин в реальность, сделал достоянием истории.
Сформировалась странная двойственная структура: официально власть поддерживала прежние моральные законы и установки о «всеобщем равенстве», спецслужбы по-прежнему продолжали бороться с криминальными элементами и следить за порядком, но вместе с тем появились отряды либеро – охотников за высокорейтинговыми – в отрицательном смысле – политиками и криминальными авторитетами. Эти отряды поддерживались на государственном уровне, хотя власти это отрицали. Они были заинтересованы в результате, а не в скандалах, связанных с убийствами противников режима.
Интрасенсы первыми поняли всю пагубность такой практики, попытались выступить с обращением к общественности, и на них, на единственную надежду человечества спастись от деградации, началась сначала тихая – нечто вроде выдавливания за пределы социума, а затем «громкая» охота, практически война, сопровождаемая потерями с обеих сторон.
Интрасенсы, несмотря на врожденную индивидуалистичность, на какое-то время объединились и смогли дать достойный отпор либеро, вынудив их действовать осторожнее. Наступило зыбкое равновесие, длившееся годы. Но, на беду интрасенсов, на сторону охотников перешли интрасенсы-изгои, отщепенцы, считавшие себя обделенными и неоцененными, жаждавшие признания и той же власти. А затем Орден узаконил «тотализатор смерти», и война земного социума с «суперами» перешла в стадию карательных акций, оплачиваемых толпой обывателей – теми, кто все свободное время проводил у виомов и платил ликвидаторам, то есть охотникам за преступниками. Или за теми, кто считался преступником и чей рейтинг непопулярности превышал среднестатистический балл. Интрасенсы же были очень непопулярны в глазах сытого обывателя, зомбированного видеопередачами.
К моменту похода Дарьи Мальгиной в поисках исчезнувшего отца охоту
Джума Хан интрасенсом не был, но все еще работал в земном секторе Службы безопасности УАСС как специалист по психопатологии преступников. Игнат Ромашин давно ушел с поста комиссара Службы безопасности и работал теперь в «тихом» аналитическом отделе этой же Службы, что давало ему возможность быть в курсе всех ее дел и расследований.
До своего исчезновения Клим Мальгин тоже числился сотрудником государственного учреждения – Института нейропроблем. Правда, бывал он там редко и только если требовалась его консультация как великолепного нейрохирурга.
Его дочь Дарья унаследовала все способности отца, но пользовалась ими осторожно. Она училась в Московском университете на факультете социальных сопряжений, но ни учителя, ни ее сокурсники не знали и не догадывались, что Дарья интрасенс. Знала только Аума, дочь Джумы Хана, и Карой Чокой, его жена.
Лишь Купава, жена Мальгина, нигде не работала, не считая редких консультаций по картрузингу, уделяя все время воспитанию дочери, но тому были свои причины. Клим не хотел подвергать ее жизнь опасности, так как было известно, что она жена интрасенса, а за родственниками «суперов» либеро охотились не менее ожесточенно, чем за интрасенсами. Для последних терять близких было больнее, нежели погибнуть самим.
Сначала Купава сопротивлялась, потом, после попытки покушения на нее – Клим успел вовремя и уничтожил всю группу охотников в количестве шести человек, – она нашла себе занятие – научилась ткать гобелены, стала настоящей искусницей, и теперь во всех квартирах и домах друзей висели ее изделия, очень красивые, вызывающие изумление и восторг тонкой работой и вкусом.
Из своей уютной квартиры в модульном доме на окраине Рязани – сто одиннадцатый этаж, уровень 2, четыре комнаты – Мальгины переехали в Брянск, еще когда Даше пошел пятый годик, и с тех пор жили в новостройке, в так называемом «квазиживом доме-организме» в форме гриба, который являлся самоподдерживающейся биосистемой с инк-управлением. Дом имел два пояса защиты и охрану, так что был в каком-то смысле хранителем своего ценного жилищно-человеческого фонда. Во всяком случае, либеро приближаться к нему не рисковали. Пока.
После встречи с друзьями отца Дарья решила начать подготовку к новому походу в будущее, с помощью трансфера и сети орилоунского метро, и вызвала Ауму. Девушки составили перечень необходимого, план действий, и Дарья позвонила Железовскому, чтобы сообщить, что она готова. Добавила:
– Все идет хорошо.
Аристарх выслушал ее, не дрогнув лицом, потом сказал:
– Все идет хорошо, только мимо… Ты можешь подскочить ко мне через полчаса?
– Могу, – кивнула озадаченная девушка.