Черная сила
Шрифт:
Все посмотрели на хозяйку.
– Я в этом мало чего понимаю… – беспомощно повела плечом Купава.
– Папа работал над теорией нового инфляционного расширения Вселенной, – сказала Дарья. – Зачем – не знаю. Но его очень интересовали некоторые космические феномены как проявление деятельности чуждых нам форм разума.
Мужчины переглянулись.
– Я думал, что он продолжает заниматься теорией сингулярных кризисов цивилизаций, – пробормотал Аристарх. – Клим ведь много лет
– А что значит – его интересовали космические феномены? – осведомился Джума Хан. – Какие именно?
– Точно не скажу, – смутилась Дарья. – Знаю, что папа специально изучал теорию черных дыр и дугообразные галактические выбросы с мощным звездообразованием, также связанные с черными дырами. Кроме того, его интересовали мазиллоиды, нелинейно-струнно-сотовые структуры и СТ-глюболлы с отрицательной плотностью энергии.
– Мощные проблемы, – задумчиво сказал Железовский. – Он и мне когда-то подбрасывал задачки по расчету нелинейных сотовых структур.
– С чем их едят, эти структуры? – хмыкнул Хан.
– Это проблема из области космологической социологии, – объяснил Аристарх. – Известно, что Вселенная когда-то претерпела ряд бифуркационных изменений, фазовых перебросов, связанных с конечным функционированием вложенных в нее законов. Фаза инфляционного расширения сменялась фазой экспоненциального расширения, затем линейного, затем были фазы перехода «чистой» энергии в материю и обратно, сейчас мы живем в эпоху нового инфляционного расширения…
– Короче, профессор.
– Короче, существует теория колебаний разумной жизни, в которой на полном серьезе исследуются претенденты на роль разумных существ и целых систем в отдаленном будущем, вплоть до сотен миллиардов лет после нас. Одной из таких систем являются ячеистые структуры космоса с нулевой плотностью материи и отрицательной плотностью энергии. Другой претендент – черные дыры и ансамбли из них.
– Ух ты! – скептически усмехнулся Джума. – Неужели у кого-то возникли сомнения насчет гегемонии человека?
– Во-первых, этот гегемон, судя по словам Клима, сам закрыл себе путь в будущее, – проворчал Ромашин. – Во-вторых, как говорил Цицерон, нет такого абсурдного мнения, которое не было бы высказано философами. Добавлю – и нашими физиками-теоретиками.
– Не согласен, – возразил Железовский. – Человек является частью Вселенной, обладающей полной информацией обо всем на свете. Он просто не в состоянии выдумать то, чего не существует в природе. Если кто-то утверждает, что могут существовать разумные системы на иных носителях – на черных дырах или «провалах» в пространстве, то это вполне возможно и где-то уже реализовано. Или будет реализовано в будущем.
Все замолчали, переваривая сказанное. Затем Ромашин хлопнул рукой
– Ну, хорошо, Клима интересовали эти проблемы. Какой из этого можно сделать вывод?
– Папа еще занимался эйнсофом, – робко добавила Дарья. – Летал на Меркурий, беседовал с учеными из ИПФП, с безопасниками… Он считал, что эйнсоф способен уничтожить всю Солнечную систему и его надо нейтрализовать.
– Как? – усмехнулся Железовский. – Сфера Сабатини, или эйнсоф, – бесконечномерный объект…
– Клим прав, эйнсоф находится в пограничном состоянии и очень опасен, – сказал Ромашин. – Его свертка может породить черную дыру, а развертка вызовет мощнейший взрыв типа сверхновой.
– Что, в свою очередь, создаст волну давления в газовом облаке местного рукава Галактики, – буркнул Железовский, – которая вполне способна инициировать формирование массивных звезд.
– Ну и что? – поднял бровь Джума Хан.
– А то, что массивные звезды – зародыши черных дыр. Чем этот процесс не генезис живых структур? Не потому ли и Клим увлекся теорией черных дыр и их социодинамической организацией?
– Не знаю, для меня эти теории – темный лес. Хотя я тоже считаю, что эйнсоф жутко опасная вещь. Кто-нибудь из наших занимается им?
– Маттер занимается.
– Я тоже, – нехотя добавил Железовский. – Соломон занимается, Савва Баренц… из интрасенсов больше никто.
– Каково их мнение?
– Эйнсоф крайне неустойчив… да что говорить, давайте лучше посмотрим.
– Позже, – нахмурился Ромашин. – Мы собрались, чтобы обсудить проблему поиска Клима. Он нужен здесь, а не в будущем. Найдем его – он сам расскажет, что заставило его изучать черные дыры. Кстати, Даша, а как там, в будущем, ведет себя эйнсоф?
Девушка смутилась.
– Честно говоря, я не обратила внимания… Солнце там светит слабее, это совершенно точно, и на его диске видна черная отметина. Вероятно, это и есть эйнсоф. Но я об этом… не думала.
– Надо бы слетать туда еще раз, – произнес Железовский. – Понаблюдать, зафиксировать характеристики.
– Ясно, что в ту эпоху он уже не столь опасен, – сказал Хан, – но является ли это следствием каких-то воздействий на него или он сам успокоился – это вопрос.
– Сам он не успокоится, – скривил губы Аристарх. – Не тешьте себя иллюзиями.
– Его объем растет, – кивнул Ромашин, – в коре Меркурия образовалась воронка глубиной в сто километров! Что будет дальше – одному богу известно!
– И Вершителю.
– И, возможно, Климу, – пророкотал Железовский. – Все сводится к тому, что мы решим наши проблемы, только найдя его.
– У тебя есть конкретные предложения?
– У меня есть вопрос к Дашке.
– Задавайте, – храбро ответила девушка.
– Что это за черные люди, о которых ты говорила?
– Отеллоиды?