Чёрная Вдова, или Королева Смерти
Шрифт:
— Ты глупышка, Гайя! — укоризненно воскликнула Кристина, — Не смей даже думать так. Иди и сейчас же расскажи обо всем своему мужу. Я поддерживаю тебя. Иди, — шатенка крепко обняла дрожащую женщину.
— Спасибо, Кристи, спасибо, — прошептала Нагайна, мягко отстранившись, — Да, ты права, я должна все рассказать ему. Пора.
— Да, давай, — улыбнувшись, ответила шатенка, выпуская из своих объятий Нагайну, тут же телепортировавшуюся к двери в кабинет Аро.
Ее руки предательски дрожали, но ведьма и не думала отступать.
Нет.
Хватит.
Она
Повелитель сидел за столом, но, увидев вошедшую супругу, встал со своего места и мгновенно оказался рядом с ней.
— Гайя, любимая, — проговорил он, обнимая ее, — Ты бледна…с тобой все в порядке?
— Да, но…я хочу поделиться с тобой кое-чем, — замялась она.
— Я слушаю тебя, — напрягшись, сказал он и сжал ее руки, смотря прямо в ее глаза.
— Аро, родной…дело в том, что… — она отвела глаза и сделала глубокий вдох.
Страх опять стал пробираться ко всем конечностям, но Нагайна постаралась прогнать его.
— Аро… — она сделала паузу, — Я беременна.
Она с надеждой заглянула в любимые рубиновые глаза и задохнулась от нежности, удивления, счастья и любви, что сейчас плескались во взгляде мужчины.
— Гайя, Боже, любимая, — прошептал он и заключил супругу в крепкие объятия, тепло целуя ее в макушку, — Я так счастлив. Гайя, я так счастлив, — он отстранился и, обхватив ее лицо ладонями, прошептал, — Ты опять делаешь меня самым счастливым мужчиной в этом мире, Гайя. Мы снова станем родителями! — воскликнул он и закружил супругу в объятиях.
— Да, милый, снова, — улыбнулась она, — Ты же не против?
— Как я могу быть против своего ребенка от своей любимой женщины, Гайя?! — недоуменно прошептал Аро.
— Я опять боялась рассказать тебе, боялась, что тебе не нужен второй ребенок и…
— Ты иногда бываешь такой глупой, Гайя, — укоризненно сказал Аро и нежно поцеловал ее, — Не смей думать так, я счастлив. Даже если ты родишь мне десять или двадцать детей, я всегда буду любить их, всегда желать их рождения! — воскликнул он, заглядывая в ее глаза, — Они же от тебя… А я так сильно люблю тебя, — прошептал он и вновь поцеловал ее уже более страстно, распаляя внутри себя и Нагайны опасный огонь.
Она обхватила его спину руками, прижимаясь к нему всем телом, и приоткрыла ротик, позволяя любимому проникнуть в него неистовым напором.
Он прижимает ее к стене за ее спиной и резко разрывает ткань ее платья, оставляя жену в нижнем белье.
Отстраняясь, он судорожно облизывает губы и проводит дрожащими ладонями по такому знакомому и бесконечно любимому телу, заставляя девушку запрокинуть голову и простонать его имя.
Идеальная кожа вновь покрывается обжигающими, безумно нужными мурашками.
Аро ловит ее стон губами, вновь запечатывая
Нагайна извивается, в который раз за всю их супружескую жизнь умирая от его прикосновений и подается вперед, чувствуя, как все тело вновь пылает нетерпением и желанием.
Стоило ли прожить весь ад и пройти все испытания, чтобы сейчас так бесстыдно, добровольно и сладко отдаваться любимому мужчине?
Стоило ли потерять одного ребенка из-за жестокости ожившего брата, чтобы умереть, выжить и зачать, на данный момент, еще двух?
Стоило ли расстаться на четыре мучительных, убивающих года, чтобы сейчас не иметь сил оторваться от друг друга и ценить каждую секунду, проведенную совместно?
Стоило ли спасти обращающегося Аро от боли несколько тысяч лет назад, чтобы стать для него самым близким, самым родным, самым любимым и самым главным человеком в его вечности?
Стоило ли пережить боль разрыва с Калленом, чтобы в итоге осознать, что она всегда любила Аро Вольтури?
Стоило ли ему жениться в свое время на Сульпиции, чтобы потом, в итоге, соединить себя вечными брачными узами с единственно любимой женщиной?
Стоило ли довериться?
Стоило ли полюбить?
Полюбить так?
Да, определенно.
Стоило.
Весь этот кошмар стоило пройти, чтобы сейчас, спустя пятнадцать лет, все так же гореть любовью друг к другу.
Чтобы спустя десятки, сотни, тысячи лет все с тем же вечным, нерушимым и единственно важным смыслом шептать друг другу священное «люблю».
Да, стоило.
Прошедший ад стоил этого истинного рая.
Истинного счастья.
Истинного соединения двух бесконечно одиноких, истерзанных душ.
Истинной любви.
Этого потрясающего, неповторимого, неделимого чувства.
Влажный, терпкий, ноябрьский аромат врывался в кабинет, преисполненный страстью.
За окном янтарно-рубиновый листопад кружил в осеннем, нежнейшем вальсе, роняя свое невесомое отражение в аспидно-серые лужицы.
Шуршащий, аккуратный дождь напевал узким улицам нежную, трогательную мелодию, от которой щемило сердце.
Мелодию вечной любви.
Вечной…
––––––––––––—
Вот и все.
Финал.
Конец эпохи.
Даже не верится, что это правда случилось.
Что я правда завершаю работу, что писала полтора года.