Черная вдова
Шрифт:
— Как я и говорил, у меня есть потребности. Это были такие потребности, которые, я надеялся, мы сможем удовлетворять с моей женой. Однажды она доказала мне, что я ошибаюсь. Я не хотел ничего знать о тех людях, которые удовлетворяли мои… потребности.
Ух ты. Когда я это услышала, мне показалось, что острое жало вонзилось мне в грудь. Получается, я для него кто-то, кто удовлетворяет его потребности?
Я беру в руки свой бокал и задаю себе вопрос: почему мне так больно
Оказывается, я такая лицемерка.
Я ведь по этой же причине не хотела снимать маски на прошлой неделе, когда он просил. У меня тоже имеются потребности. И, так же, как и он, я не хотела открывать свое лицо и каких-то личных связей. Я была там, и больше туда ни ногой.
И как мы здесь закончим?
Престон начинает объяснять, как он жил несколько месяцев после смерти жены. Он побывал в нескольких клубах, но у него появлялось ощущение, будто он предает ее. Именно поэтому он не хотел каких-то данных о своих партнерах.
А затем я задаю ему вопрос помимо своей воли:
— Почему ты так против привязанностей?
Он смотрит на меня в упор, и я понимаю, что своим вопросом попала точно в цель его боли.
— Конечно, мне не добавит доблести то, что я хотел трахаться с другими, но я любил свою жену. Я скорблю по ней каждый день, тем более что умерла она по моей вине. Секс есть секс. Это человеческая потребность, но с другой стороны любовь — это единственное, что ты имеешь, — Престон делает паузу и смотрит на меня, и я знаю, что он не закончил свою мысль.
Прошу его продолжить:
— И то, что ты имеешь, это?..
Когда он открывает рот, чтобы продолжить, то выглядит очень потерянным:
— Я думал, полюбить можно только один раз.
Мы встречаемся взглядами и пожираем друг друга глазами. Ни одна деталь от нас не ускользает. Мы не улыбаемся, не смеемся, даже не дышим. Чтобы не сделать лишних движений, я покачалась на пятках и в итоге отвела взгляд. И следующей мыслью было: что же написать в своих отчетах? В голове пусто, поэтому я продолжаю свой опрос:
— Поэтому ты и решил открыть свой клуб?
— Да. Таким образом я могу контролировать все правила и в то же время чувства оставлять нетронутыми. С Беккой мы познакомились в другом клубе, когда моя жена уже умерла, и начали общаться как друзья. И она была мне по-настоящему близким другом.
В моих глазах слезы, когда я думаю, что Бекка и мне близкий друг.
И ее больше нет.
Все, кто был дорог мне, умерли. Я проклята? Так Бог хочет достучаться до меня за то, что я стала защитником в уголовных делах?
Эту мысль я отгоняю прочь.
— Кроме клуба, чем еще ты занят?
Он не отвечает, а достает что-то из заднего кармана и протягивает мне.
— Подожди, ты владелец «Бэбкок Констракшн»?
— Да,
— Ладно, подожди-ка… — Я делаю паузу и вспоминаю свое странное свидание с Кевином. — Поэтому он постоянно говорил твое имя… он знал, что ты являешься владельцем «Бриджа», и хотел узнать, знаю ли об этом я.
Престон прищурился и сказал:
— Я не улавливаю сути.
— Несколько недель назад я познакомилась с одним парнем. Затем у нас была с ним встреча в баре, и все это время он вел себя странно, говорил твое имя, порекомендовал тебя, когда узнал, что я хочу перестроить свой дом.
Он громко и медленно вздыхает и произносит:
— Ах, да, Кевин. Мне очень жаль, что он так поступил с тобой.
Когда я вспоминаю этот инцидент с Кевином, по позвоночнику ползут мурашки.
— Хотя, мог ли он это сделать?..
— Сделать что?
— Это. Бекка. Всю эту подставную работу?
— Ни за что.
— Нет, ты не понимаешь. Он встретил меня как-то после работы и был очень зол на тебя. Он сказал: «Он ответит за мое исключение из клуба».
— Он никак не мог убить из-за такого случая. Не бывает настолько сумасшедших.
Бывает, и это правда. К сожалению, я видела самые разные случаи сумасшествия среди, казалось бы, порядочных людей.
— Я не была бы так уверена.
— Нет, Камии. Возможно, я не знаю его так хорошо, но он точно не убийца.
— Но кто-то же убийца. И поверь мне, ты никогда не узнаешь, на что способен человек, которого загнали в клетку. Он знал, что Бекка член клуба?
— Я даже не знаю, были ли они знакомы. Я получил его заявление, она его, как и все остальные, обработала.
Я написала имя Кевина в свою тетрадь в качестве подозреваемого. Теперь он единственный в нашем списке, кто мог бы подставить Престона.
— Кто еще знал тебя и Бекку? Мне нужен список всех членов клуба.
— Не получится.
Я смотрю на него в шоке.
— Ты сейчас шутишь? Мне нужно все тщательно изучить, а так как члены клуба можно сказать единственные, кто знал вас обоих, то, скорее всего, убийца среди них. Я знаю, что ты думаешь, в клубе все анонимно, но Кевин прекрасно доказал, что некоторые люди не могут держать свой язык за зубами.
— Нет. Ни за что не поверю, что убийца из клуба.
— И как ты можешь доказать мне обратное?
— Я знаю, и все тут. Люди, которые допускаются к нам, проходят высокий уровень проверки. Они бы не стали убивать человека таким способом. Тем более члена своего же клуба.
— Ты можешь думать, что угодно, но я могу исключить этот вариант только путем проверки. Например, та женщина, которая обращалась к тебе в клубе при мне несколько раз. Кто она?
Лицо Престона начало покрываться румянцем, он стиснул челюсти, но потом все же произнес: