Черная вдова
Шрифт:
– А ты, – продолжал старик с укором, – слишком нетерпелив. Хочешь с ходу аллаха за бороду ухватить. Это не так-то легко.
Жизнь не сказка, где потер ладонью волшебную медную лампу – и вырос перед тобой золотой дворец с улыбающейся пери. В сказке все совершается само собой: закрой глаза, открой глаза – и кто-то уже сделал дело за тебя.
А жизнь требует открытых глаз. И твоих рук.
Жизнь – поход. Цель – даль.
Главное – выбрать к ней верный путь, осознать свое место в рядах идущих и честно шагать, покуда хватит сил.
Ты
В чем твой подвиг?
Уничтожить татар? Не выйдет. Не все сразу, дорогой. Знай, татар не осилить. Айхан обречен.
Конечно, народ победит.
Однако победа его будет не столь громкой, как победа султана Мухамеда над каракитайским гурханом. Она придет исподволь. И будет победой не над татарами – они сольются с нами, составят одни народ. Как гунны, огузы, кипчаки. Это будет победа черни над татарскими ханами, белой костью.
Она далека. Ты ее не увидишь.
Твой подвиг – биться до конца и с честью умереть. Горько? Пусть. Иного выхода нет. Только так ты отблагодаришь людей за хлеб, съеденный тобой.
Обращусь к старине.
Султан всячески изгонял старину из нашей памяти. Но прошлое от этого не стало бедней. И тогда случалось немало хорошего. Такого, что своей поучительностью может сослужить службу сейчас и завтра.
Старины не терпит тот, кто не уверен в нынешнем дне. По закону жизни сегодня должно быть лучше, чем вчера. Верно? Глупый страшится: не дай бог, сравнишь – и вдруг окажется хуже! Позор. Что люди скажут?
Умный не боится сравнивать. Стало хуже – значит, где-то ошиблись. Надо исправить ошибку.
Изучая старину, поступки давно ушедших людей, умный сопоставляет их с нынешним временем. Со своими поступками. Лучше осознает свое время. Свое место в настоящем и будущем.
Разве способен человек поумнеть к зрелому возрасту, наметить путь на завтра, если он не помнит успехов и неудач далекой юности? Нелепость. Обрывками мыслей, связанных лишь с текущим мгновением, живет умалишенный.
Я расскажу тебе кипчакское предание.
Жил на свете веселый пастух Коркут. Очень любил он жизнь. Но вот подступила старость. Не хотелось Коркуту умирать. И решил он отыскать бессмертие.
Пустился Коркут бродить по земле. И всюду, куда ни придет, видит смерть.
Сохнет в степях ковыль. Падают сосны в лесах. Рушатся горы. Убедился Коркут – нет бессмертия. Тогда он выдолбил из дерева кобуз, струны натянул, запел. О том, как прекрасна жизнь.
Умер Коркут, а песня осталась. И сейчас она звучит в степях. С тех пор и существует кобуз.
Понял?
Спой и ты свою песню. Так, чтоб ее не забыли.
Он даже не узнал их сперва.
Он давно не встречал их – пронзительно ярких, с подтянутыми кверху острыми наружными углами, треугольниками белков, чуть тронутых коричневой тенью, широкой полосой смуглой кожи между верхней каймой изогнутых ресниц и пологими, длинными дугами очень густых бровей.
Он забыл о них – влажно сияющих холодным блеском, непроглядно темных, черных до того, что зрачки совершенно сливались с радужной оболочкой.
Однако они припомнились сразу.
Как всегда, невозможно постичь их выражение. И все-таки что-то изменилось в этих глазах. То ли к лучшему, то ли к худшему. Что – он не мог понять.
Он даже не видел их сначала – только ощутил на себе их тягостный, удручающий взгляд. Сидел, тосковал, томился, не испытывая ни спада, ни подъема – ничего, кроме усталости, горчайших сожалений о своей неудачной судьбе. Он и не заметил, как исчез старик Три-Чудака.
И вдруг – Гуль-Дурсун.
Нет, Бахтиар не удивился ее приходу. Наоборот, почувствовал нечто вроде злорадного облегчения. Наконец-то! Было бы даже странно, если бы именно сейчас, когда все определилось и круг замкнулся, она не явилась к нему.
– Прости, Бахтиар! – Гуль упала перед ним на колени. – Я больше так не могу. – И только сейчас ясно увидев, что с нею сталось, протянула к мужу иссохшие руки, закричала: – Смотри, до чего ты довел Гуль-Дурсун!
В ее хрипловатом, надсадном голосе сквозь непрочную дымку притворного смирения полыхнул зеленый огонь ненависти и отчаяния. И Бахтиару вес стало ясно до конца.
Она явилась, чтоб поставить в середине круга точку.
Да. Вот оно как. Ей тоже – Бахтиар помеха. Бельмо на глазу. Кость, застрявшая в горле. Он всем насолил, злой Бахтиар. Весь Айхан придавил железной пятой. Вздохнуть не дает никому.
Он, только он, и никто другой, причина всех бед на земле. Не будь Бахтиара – не было б татар. Не было б войн. Не было б осад. Давно б водворился покой. Рай на земле! А как же? Это понятно всякой собаке. На ком сошелся клином белый свет? Конечно, на Бахтиаре.
То-то бы сразу всем сделалось хорошо, если б взял да исчез негодный Бахтиар. Злой Бахтиар. Безбожный Бахтиар. Ах, дурачье несчастное!
Ну, погодите. Я вас проучу.
Сначала вас, друзья на час, защитники Айхана, люди без твердой воли, куклы в руках ловкачей. Чтоб одумались, наконец, осмотрелись вокруг. Научились сами отвечать за собственную голову. Близких беречь. Не верить врагу. Понимать сложное. Жить своим умом, без нянек и козлов отпущения.
Вы можете стать лучше. Обязаны. По погоде – халат, это верно. Однако нельзя каждый раз, чуть прихворнув, ссылаться на дурную погоду. Надо привыкать к зною и холоду. Чтоб в любую погоду оставаться здоровым.
Иное дело, если б не было примеров. Но ведь ходили по земле Омар Хайям и Бируни! Уж за двести-то лет прошедших с их времен, должна хоть капля ясной мудрости этих людей просочиться сквозь толщу ваших черепных коробок.
Не с презреньем это говорю – с беспокойством за вашу судьбу. Люди, или вы станете когда-нибудь людими, или погибнете. Одно из двух. Скотская жизнь не может длиться вечно. Наступит вырождение.