Черная ведьма в академии драконов
Шрифт:
Мама, втюрившаяся по самые уши в этого светлоаурового урода (хотя, на рожу, судя по тому, что в моем лице выросло из его семени, был совсем даже ничего), на этой почве и инициировалась в шестнадцать лет. Вообще, это наша отличительная родовая черта Эрастисов – поздняя инициация. Обычно она проходит медленно и постепенно, но у маман от нервов все случилось враз. А спустя положенный срок появилась и я.
Ба отнеслась к произошедшему философски, сказала, что чем больше черных ведьм, тем лучше, похвалила маму за быстрое вхождение в полную силу и… предложила забыть о том досадном инциденте, что мой отец – светлый маг. Забыли. Основательно.
Я бы так ничего и не узнала, если бы на мое девятнадцатилетие не случилась одна досадная неприятность: меня захотели убить. Ба, при всем своем желании, противиться в открытую не могла, но как глава рода постаралась меня сберечь и… послала куда подальше. А точнее – к отцу, в светлые земли.
Увы, родителя лично я не нашла, зато отыскался его дядя – почтенный и седой Блеквуд. Он долго тряс своей бородой, не веря, что родовой артефакт признал во мне единокровницу. Но как только сомнения отпали, а моя слезливая и ни разу не настоящая история провинциалки из захолустной академии, к которой непотребно приставал ректор, наоборот, запала магу в душу, то старика словно подменили. Он приложил все усилия, чтобы у его двоюродной племянницы случилось если не несметное богатство, – Блеквуд жил скромно – то хотя бы приличное образование. Дед устроил меня даже в академию, где сам преподавал, и порывался в провинцию: вызвать ни о чем не подозревавшего ректора (к слову, имя я взяла реальное) на магическую дуэль. Едва удалось его отговорить.
В первый день в столичной академии меня знатно потряхивало. И вовсе не от благоговения от детища Кейгу Золотое Крыло. Было страшно, что темное наследие, хоть и не пробудившееся, заявит о себе. Но нет, оказалось, что неинициированная темная ведьма, у которой на уме в момент проверки были лишь мысли о добром и прекрасном, сойдет за побитую моль светлую.
В тот приснопамятный день я держала в руках мертвый камень, который, несмотря на свою полную и безоговорочную смерть, бился, пульсировал, как живое сердце. Мне было страшно до жути, но усилием воли я грезила о такой мерзости, как всепрощение и отзывчивость. И по сей день меня от подобного выворачивает, но тогда именно эти думы и наскребли во мне ту единицу светломагической силы. По десятибалльной шкале.
У нас же, темных, силу принято измерять в уровнях. Сколь глубоко во мрак может погрузиться маг и не сдохнуть при этом – такова и его сила. Точное число уровней не знал никто. Поговаривали, что у верховного тёмного их было больше. У меня – пока тридцать, но ба после полной инициации пророчила все шестьдесят, а то и больше. Сама она гордилась преодоленным порогом в полсотни пластов тьмы.
В общем, белой магиней я оказалась никакущей, чем и расстроила Блеквуда. Но он, хоть и поник, с истинно светлым благородством предложил мне помимо протекции ещё и кров. Я отказалась. И вовсе не из-за смущения. Просто светлому магу легче почуять во мне тьму, пусть и не вошедшую в полную силу, чем простой квартирной хозяйке, что сдавала мне комнату на отшибе.
Я бы и дальше у нее проживала, не задумываясь об общежитии, если бы не вестник от тетки Морриган. Когда ворон с зажатой в клюве запиской постучал ко мне в стекло, я пришла к выводу, что лучше мне обождать год в стенах академии.
Сообщение гласило: мои убийцы нашли способ на законных основаниях прибыть в столицу светлых земель. А это значит, что теперь по улицам Йоноля одной черной ведьме Блеквуд гулять опасно.
Чтобы выжить, мне в ближайший год не стоит и носа высовывать за ворота академии. Да, риск попасться магистрам возрастал стократ даже по сравнению с домом Блеквуда, но и умирать от руки темных, что шли уже по мою душу, тоже как-то не хотелось. А своих сородичей я знала и их настойчивость тоже. Потому из двух зол выбирать пришлось свет.
Плеснула водой в лицо, отгоняя мрачные мысли, умылась. И только когда глянула в зеркало, поняла, что смыла-таки эликсир. Не успела выругаться, как в дверь с силой ударили.
– Выходи, поганка!
В сумке тут же ожил украденный дракончик. Видимо, почуял хозяина.
Глава 2
Я не глядя запустила руку в торбу и извлекла оттуда лазурную мелочь. Ящеренок брыкался, хлопал крыльями и норовил цапнуть.
– Гардрик, что вы делаете? Перестаньте ломиться в женскую уборную! – негодующий женский голос явно принадлежал кому-то из преподавательниц.
Дверь, по которой уже пошла внушительная трещина, перестала прогибаться.
– Профессор Брук, прошу прощения…
Пепельный, видимо, начал разводить с магессой политесы.
Я же, обрадовавшись передышке, поняла, что надо срочно удирать. Через дверь – не вариант. Зато имелись вентиляция и маленькое узкое окошко под потолком.
Дракоша, которого я держала за хвост вниз головой, понял, что свобода просто так не дается, и плюнул в меня огнем. Запал был маленький, но приятного все равно мало.
Тратя драгоценные мгновения, я выудила из сумки бутерброд с тонким, почти прозрачным кусочком колбасы.
– Подавись, – сунула мой сегодняшний обед в драконью мордочку.
Мета, хоть и была соткана из магии, оказалась на диво прожорливой и впилась своими мелкими клыками в угощение. Подбежав к окну, я запрыгнула на умывальник и, кое-как кончиками пальцев дотянувшись до створки, открыла ее.
– … Там одна моя знакомая. Она просила подождать ее у входа, но дверь заклинило и теперь ей не выйти, – меж тем донеслось из коридора.
Все же швабра, вдетая в ручку двери, была отличной идеей. Как печенкой чуяла, что пригодится.
– Ну, знакомая, положим, выйдет. А кто будет ремонтировать дверь?
Видимо, магесса тоже потянула ручку на себя и убедилась, что просто так уборная не сдастся. Только штурм, только атака. Впрочем, подозреваю, что если за дело взялась профессор, то она скорее использует магию, а не силу. Поэтому счет шел на удары сердца.
Раз…
Я спрыгиваю с умывальника и слышу, как из – за двери доносится:
– Профессор Брук, я обязуюсь лично починить эту дверь и ещё три таких же, только освободите мою знакомую…
А мне чудится в недосказанности окончание фразы: «Чтобы я мог лично свернуть ей шею».
Два…
Хватаю дракончика, что заглатывает шкурку от кусочка колбасы, сую его в сумку.
И слышу ответ профессора:
– Ну, раз вы так просите и обещаете все лично починить…
Три…
– Эристиус корвус!