Черная ведьма в академии драконов
Шрифт:
Похоже, что у Татии с Молотом было все серьезно, но когда белобрысый узнал, что скоро станет отцом, то поступил в лучших традициях сволочизма: плюнул на собственные слова, что белокурая красавица ему так дорога и нашел ту, что подешевле.
А Татия, судя по всему, приняла решение избавиться от плода.
Я надавила на пробку, плотнее закупоривая пузырек. Что ж, у каждого из нас есть свой секретный эликсир. Главное, чтобы не подвела крышечка, что закрывает бутылек, в котором плещется снадобье.
Колокол пробил четыре раза. Надо торопиться, скоро начнется тренировка.
Увы,
Ромирэль, недовольный настолько, будто потерял свое настроение уже давно и прочно, озвучил нам план на сегодня. Мы должны были отрабатывать парные атаки и щиты, когда действуют сразу все три двойки.
– Поскольку Гардрик пока не может с вами тренироваться, я лично заменю его, – обрадовал меня наставник.
Что я могла сказать на это самонадеянное заявление остроухого? Правильно, ничего. Лишь посочувствовать Ромирэлю.
Спустя два удара колокола одна черная ведьма обогатилась весьма ценными знаниями: наставник владел четырьмя языками. Общеимперским, командирским, почти ласковым (когда пытался сманить меня с верхушки столба) и матерным (когда я с оного не слезла, а нечаянно запустила в остроухого еще и арканом всесожжения).
А все почему? Потому что не надо было пытаться прикрыться бедной мной от атаки Вронга, который, наплевав на магию, запустил в нашу с преподавателем пару своим самым опасным и уникальным оружием – злым и готовым к любой пакости Уриллом.
Когда в черную ведьму на бреющем полете движется целый маг с веером атакующих заклинаний наизготовку, ведьма тушуется. Она хочет побыстрее уйти с дороги, чтобы не мешать ему рассекать воздух и дальше.
Увы, наставник был другого мнения. Особенно когда Урилл, не ожидавший, что вместо упругого магического щита его встретит пустота, пролетел чуть дальше и впечатался носом прямиком в грудь Ромирэлю.
Я же, видя такое дело, укрылась там, где достать меня было слегка проблематично.
Поэтому сейчас я лишь крепче обнимала руками и ногами столб.
– Вивьен Блеквуд, спускайся немедленно! – задрав голову, вещал внизу остроухий.
– И не подумаю, мне жизнь пока дорога.
Урилл тоже запрокинул голову и взирал на мой магнит приключений. Но в отличие от преподавателя, адепт поднял нос к небу по другой причине: его шнобель был разбит. Кровь все еще сочилась, пачкая лицо и одежду, хотя заклинание исцеления было произнесено уже не единожды. Но то ли читали его коряво, то ли Урилл просто был хорошим актером (наверняка не раз припомнит мне этот случай, как и кражу борща!) – но я пока могла созерцать, как алхимик хлюпает своим длинным носом.
– Все свободны, кроме Блеквуд, – наконец возвестил Ромирэль.
Икстли, Вронг и Урилл нехотя пошли прочь. Мы с остроухим остались тет-а-тет. Мысленно глянув на ситуацию со стороны, я пожелала наставнику терпения, терпения и ещё раз терпения.
– Блеквуд, я тебя по – хорошему прошу, слезай!
– Извините, но не слезу. Вы говорите таким голосом, словно хотите лично организовать мою
– Блек-вуд! – вскипел наставник, произнося мое имя по слогам. – Я уже пожалел, что включил тебя в команду и искренне расстроен, что исправить эту ошибку нельзя. Даже если ты совершенно нечаянно покалечишься или того хуже погибнешь…
– Это почему же? – мне стало так интересно, что я даже со столба на пару ладоней вниз съехала.
– Имена участников внесены с магический свиток и изменению не подлежат. Можно выставить команду, в которой не хватает игроков, но заменить одного участника на другого не позволят духи стихий. Поэтому, Блеквуд, слезай. Я ничего тебе не сделаю. Моя задача, чтобы ты вышла на поле максимально подготовленной и готовой защищать арда, – Ромирель вздохнул и выложил, как ему казалось, последний козырь: – Поэтому ты мне на все то время, что идет подготовка к играм, почти как родная дочь…
– Как родная дочь? – насторожилась я и уточнила: – В смысле, если что, вы и ремня можете мне дать?
– Да! – рявкнул доведенный до белого каления наставник.
Слезать расхотелось окончательно, а к столбику я воспылала еще большей любовью. Обняла его, как самого близкого и единственного… И медленно начала скользить вниз.
Причина, по которой сила тяжести превозмогла мою жажду жизни (здоровой, долгой и, как мне мечталось, счастливой) оказалось банальной: наставник просто-напросто приложил руку к процессу моего спуска. Причем во всех смыслах приложил: его ладонь касалась тесаного дерева, и столб медленно погружался в ставшую слишком мягкой почву.
Когда же мои ноги достигли земли, та вновь затвердела. Я оказалась сидящей на корточках и единственное, что смогла вымолвить, после того, как громко икнула, это «Ну все, приехала».
Наставник подтвердил: таки да, приехала. А потом я в гордом одиночестве нарезала круги по полю. Ромирэль при этом взирал на меня с видом плантатора, перед которым раскинулись его поля с богатым урожаем. А рабы на оных старательно горбатят спины, обогащая своего хозяина.
Он сидел на том самом столбе, который самолично же и утопил. Благо сейчас обтесанный ствол торчал из земли аккурат чуть выше пояса. Как наставник умудрялся сидеть на такой небольшой «табуреточке», да еще скрестив под собой ноги, точно восточный болванчик, для меня осталось загадкой полуэльфийской анатомии. Я бы уже давно грохнулась с подобного насеста. этот, смотри же ты, как на ковре устроился.
Когда я буквально доползла до Ромирэля, закончив последний круг, он изрек:
– Блеквуд, я наблюдал за вами. И могу сказать только дно: вы слишком изворотливы. Да-да, бывает и такое. И это вредит команде в целом. Такое ощущение, что вы привыкли рассчитывать только на себя и беспокоиться тоже только о себе.
Я стояла согнувшись, уперев ладони в колени и тяжело, рвано дыша. Но не могла, просто не могла не усмехнуться про себя.
Ромирэль сейчас буквально повторил первое плавило темных: в любой беде сначала позаботься о себе, а уже потом спасай напарника. Если, конечно, к тому времени будет кого спасать.